Свою развалюху я купил лет пять назад. Прямо скажу, аппарат был не в лучшем состоянии. Дешева рибка — погана юшка. Но без машины я, как без телефона. То есть — никак. Тогда я сделал ей капитальный ремонт. Делал самостоятельно, не обращаясь на станцию техобслуживания. Ползал вокруг своего «мустанга» с горелкой и ключами. Каждую раковинку заваривал, каждую детальку подгонял, каждый шплинтик загибал так, чтобы и при вселенской катастрофе не подвел. Досталось и двигателю. Не вдаваясь в технические детали, скажу, что я применил кое-какие новинки. В результате возросла мощность мотора. Павел был весьма удивлен, когда увидел, что моя легенькая «Таврия» не отстает от его «Мерса» на скорости сто шестьдесят километров в час. С тех пор все норовит оторваться от меня на трассе.
На лобовое стекло упали первые капли дождя. Все. Гонки закончились. Я сбросил скорость вдвое и крепче вцепился в руль. «Таврия» — не шефов лимузин. Ей слететь с дорожного полотна — раз плюнуть. Особенно с мокрого.
В это время в кармане зазудел мобильник. Не нужно быть ясновидящим, чтобы угадать, кто на проводе. Мой дорогой начальник засмеется и скажет: «Что, Вован, отстал? То-то! Говорил тебе — со мной тягаться не стоит». Ладно, Павлуша, потерпим твои издевательства.
Мобильник у меня был не новый даже по тем временам. Но, видно, шеф решил, что для связи с руководителями служб подойдут и такие «бэушные» аппараты. Хорошо, хоть безлимитный тариф оплачивает. Работал телефончик неважно. Мало того, что разряжался в самое неподходящее время, так еще и прием сигнала был плохой.
Чтобы лучше слышать я вылез из машины. Но не успел нажать кнопку приема, как увидел нечто ужасное. С небес на меня опускался купол ярко-голубого огня.
Я — технарь до мозга кости. Еще со школы мне известно, с какой скоростью распространяется электрический ток в газах. Практически — мгновенно, моргнуть не успеешь. Но, видимо в это мгновение время сжалилось надо мной. Растянулось, давая возможность мысленно попрощаться с родными и близкими людьми, с теми, кого любил, ради кого работал, как вол, стараясь выжить в эти нелегкие годы. Купол голубого огня, завораживающе медленно опускающийся с небес — последнее, что я запомнил в этой жизни.
Черные демоны мучили меня, хлестали перепончатыми крыльями, рвали когтями, причиняя неимоверную боль. Но страшнее боли были моральные страдания. Огненные глазищи горели во мраке, как прожектора, от которых невозможно укрыться. Громадные челюсти, усеянные острыми окровавленными зубами, клацали возле лица. По ушам, как кулаками, били дикие вопли и звериный рев. Страх, дикий животный ужас навалился на меня. Никогда не ощущал такого кошмара. Неужели смерть так ужасна? Где тоннель с ярким светом в конце? Неужели эти чудовищные морды с разверзнутыми пастями — мои проводники в мир иной? Если это результат угасания мозговой деятельности, то скорее бы она окончательно угасла!
Постепенно навалилась темнота. Демоны улетели, но недалеко. Их голоса утихли, слились в один непонятный фоновый шум, но окончательно не исчезли. Они продолжали снова и снова дергать меня из стороны в сторону, крутить руки, растягивать сухожилия. И все это в сплошной темноте. Только боль и голоса, выкрикивающие непонятные фразы.
Но что-то изменилось. Ощущения стали более реальными. Боль острее, голоса четче. Я, кажется, еще не умер. Или, наоборот, умер? А если умер, как могу чувствовать боль? Эх, одним бы глазком глянуть, что творится вокруг. Попробовать открыть глаза? Нет, страшно. Опять налетят чудовища. Впрочем, а были ли они? Черт те что пригрезится в агонии. Нужно решаться. Что-то увижу — то-ли райские кущи, то-ли геенну огненную, то-ли больничную палату.
Я сделал над собой усилие и поднял веки. Увы, ничего не изменилось. Все тот же мрак. Только голоса стали громче. Но нет, кажется, непроглядный мрак начал сереть. Так перед рассветом сереет ночное небо. Увижу ли я когда-нибудь ночное небо? Невидимый мир снова закружился вокруг меня. Подкатила тошнота. Я снова стал проваливаться в бездну с демонами. Только не это! Надо бороться. Бороться со смертью ради жизни, ради семьи, жены, сына Макса… Ради ночного неба, наконец!
