Курочкин. Да ты послушай! Ведь ты даже не представляешь, с чем я к тебе пришёл!
Базальтов. Ну-ну… Валяй дальше…
Курочкин. У нас, в Таганроге, сейчас собирают экспедицию на Южный полюс. Ты хоть понимаешь ли, на что мы замахнулись?
Базальтов(проваливаясь в сон). На что?
Курочкин. Первый сын человечества, который ступит на эту таинственную точку Земного шара, будет РУССКИЙ!
Базальтов откровенно прикладывается к подушке, впрочем, не снимая халата.
Базальтов. Ну и я-то причём?
Курочкин. Да ведь и ты тоже − русский! И я мог бы порекомендовать тебя в состав нашей экспедиции.
Базальтов. Ну а я-то причём здесь? Уволь! Ради всего святого − уволь! Тут живёшь и радуешься, что не загремел в Сибирь, и вот тебе на! Тебе, вместо Сибири, предлагают совсем чёрт-те что − Южный полюс!
Курочкин. Да ведь Южный полюс − это совсем не разновидность нашей Сибири! Это совсем другое!
Базальтов. Час от часу не легче! Теперь что-то ещё другое! Нет, Курочкин! Нет, мой дорогой: не нужен мне ни Южный полюс, ни Восточный, ни Западный… Ничего мне не надобно… Покою хочется… Хочется забыться и заснуть… (Именно это и собирается сделать.).
Курочкин. Очнись! Сколько же можно спать! На том свете выспишься, а теперь − самое время делать полезное дело. У меня огромные связи. Одно моё слово, и ты будешь принят в нашу команду! Я поручусь за тебя! Ведь я помню: ты способен на верность, на труд и на подвиг, в тебе есть напористость и смелость…
Базальтов(ненадолго просыпаясь). Не есть, а были. И давненько.
Курочкин. А я утверждаю, что и сейчас способен прекрасный подвиг! И… (Ищет новых доводов.) И ведь мы не прямым ходом поплывём к Южному полюсу. На пути к Южному Ледовитому океану у нас будут и средиземноморские города, и берега Африки и Южной Америки!..
Базальтов(сквозь сон). Один чудак уже звал меня сегодня туда − какие-то там плантации разводить!..
Курочкин. Да какие плантации! У нас будут пальмы, танцы роскошных туземок, словом − всяческая экзотика!
Базальтов храпит ему в ответ − прозаически и удручающе.
Курочкин смотрит на своего друга и горько усмехается.
Эх, Базальтов!.. А ведь как мы с тобою в гимназии мечтали о дальних странствиях… Как стремились к славе… Пропадает человек, человечище! И кто ж его знает, проснётся ли он когда-нибудь исполненный сил?.. (Замечая Тришку). Послушай, любезный, э-э, как там тебя?.. Ты − береги своего барина, заботься об нём, люби его.
Тришка. Это уж как водится. Барин − на то он и барин.
Курочкин. Ну, прощай, любезный, как там тебя… Вот тебе рубль на водку.
Тришка. Премного благодарны-с, ваше-ство… (Берёт деньги и кланяется.) Премного благодарны-с.
Курочкин понуро уходит, а Тришка, устало вздохнувши, выдёргивает из стола топор и уносит его на место. А Базальтов − тот спит.
Базальтов всё так же спит на постели в халате, а его слуга Тришка прибирает в комнате. Слышен тихий, скромный стук в дверь.
Базальтов(ворочаясь во сне). Тришка, подлец! Пойди скажи там, что барин, мол, барин… что не велел, мол, будить его…
Стук повторяется.
Тришка. Да кто там? (Открывает дверь.)
Входит девушка, просто и аккуратно одетая, с большою русою косою.
Так что, Олимпиада Куприяновна, к нам нельзя − пущать не велено.
Олимпиада. Трифон, да ведь мне только на одну минуточку!
Тришка. Даже и на минуточку − нельзя-с. Они изволят почивать опосля вчерашнего. Они здорово перепимши и никак не могут в себя прийти. А тут, как на беду, всякие посторонние ходют и ходют тут весь день… шастают всякие… А они (кивает на Базальтова) серчают дюже через это. Оченно для них это огорчительно…
Олимпиада. Трифон, я слышала, будто у твоего барина худо с деньгами, и его завтра собираются выселять? Правда ли, что у него дела так плохи?
Тришка. Никак этого не могёт быть, чтобы выселяли − потому как дворянин-с. Вы, Олимпиада Куприяновна, ошибаться изволите.
Олимпиада. Да уж ошибаться! Весь наш дом только об этом и толкует. Так неужели же всё это − пустые слухи? Неужто люди врут?
Тришка(с важностию, назидательно). А чего их слушать − людей? Люди − это мусор под ногами. А мы с барином уж что-нибудь да изобретём этакое-разэтакое, но до выселения не допустим.
