– Что случилось? – Люси наконец заметила, что подруга ее не слушает.
– Ничего, – сказала Рейчел. – Я витала где-то очень далеко. Что ты говорила?
Люси нахмурилась.
– Я говорила, что можно было бы провести пару дней в городе, – сказала она, помолчав. – Почему бы тебе тоже не отдохнуть?
Неплохая идея. Но Рейчел уже сказала, что занята.
– Жаль, но я не могу. – Она повернулась к подносу, который миссис Грэди поставила на столик. – Будешь чай со льдом? Тебе с лимоном или без?
– С лимоном. – Люси подставила лицо солнцу.
Они сидели на патио; утренняя облачность постепенно отступала перед еще одним жарким днем. – Ммм, чудесно, правда? Кому захочется куда-то ехать, живя здесь?
Это был еще один выпад против Джека, но Рейчел предпочла проигнорировать его.
– Мне нравится, – сказала она. Потом спросила, стараясь говорить с оптимизмом, которого не чувствовала: – Так зачем тебе нужно в Лондон? Ты туда с ночевкой?
– Возможно, останусь на несколько дней. – Тон, каким это было сказано, давал понять, что Люси заметила попытку Рейчел перевести разговор в другое русло. Она оглянулась на дом. – Тебе здесь не скучно совершенно одной?
– У меня есть миссис Грэди, – ответила Рейчел, поднося стакан с чаем к губам.
– Она же твоя домоправительница, а не подруга! – воскликнула Люси.
– Миссис Грэди – прекрасная компания, – твердо сказала Рейчел. – Мы с ней отлично ладим.
Люси покачала головой.
– И ты готова сидеть здесь, как послушная женушка, и ждать, когда Джеку заблагорассудится вернуться? Так?
Рейчел вздохнула.
– Нет, не так, Люси. Если бы я захотела, то поехала бы в Ирландию. Но я не хочу.
– Ты точно знаешь, что он поехал один?
– Конечно. – Она недоуменно посмотрела на подругу.
– Это он так сказал?
– Люси, он ведь поехал к родителям. Как, по-твоему, они бы посмотрели, если бы он привез... другую женщину?
– Ну, не знаю. – Люси пожала плечами. – Возможно, Риорданы не стали бы возражать, если бы Джек развелся с тобой и женился на ком-нибудь другом.
– Люси, Риорданы – убежденные католики. Один из братьев Джека – священник. Они не признают развода.
– Ну, это они так говорят. – В голосе Люси звучало сомнение. – А если бы в новом браке Джек осчастливил их целым выводком маленьких Риорданчиков...
– Остановись, Люси. – Рейчел вскочила на ноги, не дав подруге закончить. Она пересекла патио, оперлась руками на ограду и, не поворачиваясь, проговорила: – Тебе лучше уйти. Пока я не сказала чего-то такого, о чем мы обе пожалеем.
– Рейчел, прости. – Люси встала. – Это было бестактно. И жестоко. Прости меня, пожалуйста. Я ведь только о тебе думаю, ты же знаешь.
– Неужели? Я думаю, ты хотела сделать мне больно, Люси...
– Нет!
– ... и сделала. Пожалуйста, уходи.
– Рейчел. – Люси подошла ближе и неуверенно тронула ее за плечо. – Дорогая, зачем ты так? Мы с тобой дружим целую вечность. Не дай Джеку Риордану вбить клин между нами.
– Джек Риордан – мой муж. – Рейчел повернулась лицом к подруге. – Понимаю, ты злишься из-за того, как Мартин поступил с тобой, но Джек не такой. – Хотя что она действительно знала помимо того, что Карен беременна? – И я не хочу больше говорить об этом.
– Ну, так и не будем. – Люси увидела свой шанс поправить положение и воспользовалась им: – Давай вернемся и получим удовольствие от чаепития. Я тебе говорила, что видела Клэр Стэнфорд на прошлой неделе? Она так растолстела, что я едва ее узнала.
Как здесь тихо.
Даже после трех недель, проведенных у родителей, Джек все еще не привык к отсутствию автомобилей и пробок, самолетов, пролетающих над головой, громких голосов и постоянно звонящих телефонов.
В первые дни, как приехал, он обычно просыпался в середине ночи с колотящимся сердцем и участившимся пульсом. Следующие полчаса он проводил в попытке понять, что же его разбудило. Только через неделю Джек понял, что всему виной тишина, абсолютное отсутствие какого бы то ни было шума.
Но теперь он к ней привык, привык спать почти каждую ночь по восемь-девять часов подряд. Никто его не беспокоил. Никто не приносил утренний чай или кофе, если он об этом не просил. Его родители занимались своими повседневными делами, не задавая лишних вопросов. И не обращались с ним, как с больным, хотя он был вынужден сообщить им мнение лечащего врача.