- Для пятидесяти шести лет ты и до этого отлично выглядела, но, да, твой биологический возраст сейчас 22-23 года, и останется таким ещё лет двести двадцать.
- До скольких же лет я доживу?
- До трёхсот двадцати, плюс-минус десять.
- Постой, постой, в своём выступлении ты сказал, что всё оборудование хозяина роя уничтожено, или всё же прихватил один рой микромашин для меня?
- Нет, не прихватил, просто моя мутация продолжает развиваться. Ты же в курсе, что продолжительность жизни человека ограничивается количеством циклов деления соматических клеток?
- Да, этих делений примерно 70.
- А у тебя сейчас вчетверо больше.
- Понятно. Мне кажется, или ты действительно подрос, не носишь же кроссовки с каблуками?
- Не ношу, конечно, да, и вырос всего-то на шесть сантиметров. Дома, как я вижу, никого нет.
- Я не стала никому говорить, что ты прилетаешь сегодня, хотела побыть с тобой вдвоём, ужинать будешь?
- Конечно. Только сейчас Витя обратил внимание, что жена одета в вечернее платье, и немедленно "переоделся" соответственно.
- Ой, раньше ты менял свою одежду не так быстро, я только мигнула, и ты уже в костюме.
- Ну, да, я же сказал, что моя мутация развивается.
Хотя заснула Света после часа ночи, и не все пять часов после приезда мужа были потрачены на разговоры, проснулась в семь утра вполне бодрой и свежей. Витя проснулся ещё раньше и только что, в одних коротких трусах вышел из ванной: Доброе утро.
- Доброе, действительно доброе, ты дома, и чувствую я себя великолепно. Мне кажется, ты не только подрос, но и стал немного больше, и, по-моему, у тебя изменились колени.
- Помнишь, когда Антошка был маленький, ты беспокоилась, что он в пять месяцев начал активно ползать на четвереньках, а в одиннадцать ещё не начал ходить? И врач-педиатр тебе объяснил, что продолжительное ползание наоборот хорошо, полезно для развития и будущей защиты менисков коленного сустава. Так вот, сейчас мои коленные суставы лучше защищены, локти, кстати, тоже, удариться локтевым нервом обо что-нибудь твёрдое мне не грозит. Не хочешь до завтрака пробежаться в наш поселковый спорткомплекс?
- А знаешь, Вик, хочу, подожди минут десять.
Одевшись в лёгкую, но тёплую спортивную форму, Света вышла в их просторный двор, где её ждал также одетый муж, хотя и не чувствовавший никакой необходимости в тёплой одежде. На улице стоял небольшой декабрьский мороз, и она с удовольствием вдохнула полной грудью прохладный чистый воздух. Как и обычно снежной зимой, полностью от снега были очищены только дорожки, над клумбами и газонами он лежал толстым, но ровным слоем безупречного белого цвета. Именно такой зимний дизайн на её участке по просьбе хозяйки поддерживали обслуживающие всю округу разумные машины.
Супруги с удовольствием пробежали пару километров по покрытым ровной шершавой плиткой тротуарам. В некоторых дворах стояли снежные и ледяные фигуры сказочных персонажей, показывая, как правило, что в этих домах есть маленькие дети. В одном из дворов, вместо героев русских сказок, стоял, точнее, гнался за Синдбадом-мореходом, самый настоящий ледяной циклоп, правда, соотношение размеров было выдержано неправильно, Синдбад был лишь вдвое ниже своего преследователя. Самих детей, видимо, по случаю раннего воскресного утра, видно и слышно не было, лишь на двух участках находились пожилые мужчины, которые помахали рукой пробегающей паре.
В самом спорткомплексе никого ещё не было, и входная дверь была закрыта на замок, который мог открыть любой взрослый, единственная функция этого замка, во избежание несчастных случаев предотвратить попадание внутрь детей, когда там нет взрослых.
- Скажи мне, Витя, что будет с Георгием Павловичем и Тин Тинычем, которые с нами здоровались, и вообще со всеми стариками? Они все не приняли рой микромашин, тем самым наша страна сохранила независимость и не позволила хозяину роя сотворить мировой произвол, а получилось, что оказались в ущемлённом положении. Я не спрашиваю про твоих бабушек и дедушку, моего отца и твоих родителей, у них есть ты, а все остальные?
- Справедливый вопрос, но когда я вёл борьбу с хозяином роя, то не предвидел именно такого исхода, хотел лишь предотвратить превращение человечества в марионеток, - ответил Белов, предварительно отключив всю регистрирующую аппаратуру. - Вообще-то ты не первая, похожий упрёк, что я заботился лишь об одной стране, а не обо всём человечестве, мне уже высказывала одна женщина.
