Сначала я услышал голос.
- Ух ты ж епта, жопой вперед вышли! Расскажи кто, не поверил бы…
Голос был хриплый. Дряблый, старческий, но сильный. Раздавался он, отдаваясь эхом вокруг, так что если бы я не вот это вот «ух ты ж… » и далее по тексту, я бы мог подумать, что слышу божественный голос. Причем на русском языке.
После того, как услышал голос, почувствовал ритм. Сдавленное уханье, отзвук молчаливой работы.
- Век живи, а чего-нить новое всяк увидишь, - забормотал между тем неизвестный. - Эй! Посудомоины! – закричал он уже на винтарском так, что эхо многократно повторило его слова.
Чужой голос, ритмичное хриплое дыхание рядом, и я уже почувствовал движение – осознавая, что я плыву куда-то на корабле, который передвигается на веслах.
- Это у вас спланированная акция, жопой вперед из тоннелей выходить, или Гельмут сегодня в дрова накидался?
- Если Гельмутом ты называешь капитана, то он умер, - раздался спокойный голос Ронана. – Конец кидай, швартоваться будем.
После слов оборотня наступило тяжелое молчание. Которое, учитывая разговорчивость неизвестного комментатора, было гораздо красноречивее любых слов. Ко мне наконец начала возвращаться чувствительность – вместе с навалившейся болью. Тугой ком которой сконцентрировался под бровями, и почти моментально меня замутило. Неприятное пробуждение – и спасаясь от закружившегося вокруг мира, который воронкой готов был выйти из меня со вчерашним ужином, я открыл глаза.
Наклоненная из-за крена судна палуба была в ужасающем состоянии. Валялись раскиданные обломки, ящики, коробки, виднелись потеки крови. Вода плескалась уже на уровне палубы, заливая понемногу внутрь сквозь дыру разбитого борта. В этот момент один из разбитых ящиков чуть съехав по мокрой палубе, понемногу погрузился в воду.
После очередного рывка от усилия гребцов внутрь залило воды, и ящик окончательно выскользнул за борт, исчезая под водой. Еще несколько раз прозвучало сдержанное уханье и кренящийся корабль мягко ударился обо что-то. Вероятно, о пристань.
Осмотревшись, я заметил, что неподалеку рядком лежат тела убитых – три моих стража, капитан-дварф и четверо его матросов. Поодаль раненые, у которых суетились слуги.
Я сфокусировал взгляд и увидел бледную как смерть Блайна - кожа ее почти сравнялась цветом с белоснежными волосами. Эльфийка лежала на боку, в испачканном кровью зеленом платье, а под головой у нее был кем-то свернутый на манер подушки плащ.
Блайна Селлуниэль
Гвардия Сильваны, 5 ранг
Дом Иллуны; Альянс Цветов, Зерна и Стали
Когда присмотрелся к эльфийке, пытаясь понять жива она или нет, у меня перед глазами появилась интерактивная табличка. Информация о том, что Блайна принадлежит к пятому рангу Гвардии Сильваны, а также принадлежность ее к Альянсу и Дому Иллуны была серая, то есть видимая ограниченному числу людей. Интересно, когда я успел попасть в этот круг?
Рядом с эльфийской воительницей на спине валялся Энзел – он был по пояс голый, с перемотанной окровавленными бинтами грудью. Чуть поодаль сидел Амин, утробно поскуливая. С двух сторон от него стояло двое слуг-дварфов, держа юношу, а перед ним на коленях расположился Дарриан. В руках у рыцаря была устрашающих размеров игла с грубой нитью, которой рыцарь заканчивал зашивать юноше щеку.
Увидев, как я проснулся, Амин испуганно дернулся и моментально замычал от боли – из-за его движения Дарриан неудачно воткнул иглу. Выругавшись, рыцарь поправил болтающийся кусок разрезанной щеки, и не обращая на стоны юноши внимания, продолжил штопать рану.
