— Это все дождь, — пояснил Тарик, увидев, куда она смотрит. — Еще не то будет! Когда зацветут дикие цветы, вот это будет красота! Дождь все меняет, все оживляет.
Да, возможно, дождь и может оживить пустыню… но что или кто оживит их с Тариком отношения? Они были обречены с самого начала. Джейн сглотнула. И потом… потом придется поведать Тарику о том, чего он ей никогда не простит.
Если он только узнает… Джейн задрожала. Нет, она не хочет и думать о том, чем это обернется для нее.
К полудню они снова были во дворце Заида. Тарик тут же отправился проведать отца. Оставшись одна, Джейн медленно побрела в свои апартаменты. И почему ей взбрело в голову, что их отношения как-то там поменялись… в связи с этой новой близостью с Тариком? Тарик все еще шейх. И она всегда будет на втором месте по сравнению с политикой и его многочисленными делами.
Да и вообще, о чем это она? Ведь целью ее приезда сюда был только развод. И скоро она уже не будет его женой. Стоп, стоп. Неужели она больше никогда не испытает того блаженства, какое получила в эти три долгих дня?
Подумать только, это его Джейн ждала все дни и вечера напролет. А когда он наконец приходил к ней, она дрожала от нетерпения, как трепетная лань. А теперь… Теперь Джейн бесцельно ходила из угла в угол, ожидая своей судьбы, которую выбрала сама.
Вскоре к ней зашла Латифа. Судя по ее встревоженному взгляду, девушка тоже волновалась за эмира и его самочувствие. Слава богу, они успели приехать: он был жив.
Перевалило уже за три часа дня, а Тарик все не появлялся. Джейн приняла решение воспользоваться Интернетом, поэтому пошла в кабинет Тарика, тем более что он ей разрешил. Она написала Саманте о Заиде, как и обещала.
В электронном почтовом ящике ее ожидало несколько тревожных писем от Элен. Ее сестра слышала новости по телевизору про пустыню и потопы и беспокоилась за Джейн. Она пыталась в эти дни дозвониться до Джейн, но не смогла, потому что ее мобильник был отключен. Еще к одному из писем была прикреплена фотография Эми, ее первый день в школе. Такая взрослая, такая уверенная.
Горло Джейн сжалось.
Как же она соскучилась по ним…
Наконец Джейн схватила телефон и набрала код Окленда. До чего же хорошо сейчас поговорить с Элен и племянницами! Она так нуждалась в поддержке родных душ.
К тому моменту, когда Джейн закончила разговор, она была уже не одна в кабинете: Тарик вернулся с переговоров.
Тарик был постоянно занят: если он был не у отца, то занимался рассмотрением разнообразных жалоб, поступающих от населения. Это время Джейн часто проводила в соколином питомнике. Там у нее образовалась новая любимица — птица по имени Хейтэм. Тарик сказал, что собирается отпустить ее на волю в конце этого сезона.
Джейн как раз кормила Хейтэм, когда к ней вошли.
— Доброе утро, — сказали по-арабски.
— Доброе утро, доктор Джира, — отозвалась по-английски Джейн и, сняв кожаную перчатку, подошла к гостье.
Та снова что-то произнесла.
— Мне жаль, но я не говорю по-арабски, — улыбнулась Джейн.
— Я просто спросила «как дела», — объяснила женщина. — Я прекрасно понимаю, что этот язык для вас чужой. Но раз уж вы заинтересовались разведением и дрессировкой соколов, то вам прямой путь на уроки арабского. Ведь это к тому же язык вашего мужа.
И как ей отвечать на любезность женщины? Ведь скоро их отношениям с Тариком придет конец. Впрочем, почему-то за последние несколько дней это стало волновать ее значительно меньше.
— Когда-то давно я пыталась учить арабский. Но потом меня пять лет не было в стране, поэтому необходимость в нем исчезла, — сказала Джейн, и горькие воспоминания опять, как хищные птицы, набросились на нее, терзая острыми когтями.
Она вспомнила о том, как одиноко ей было в чужой стране, где никто не разговаривал на ее родном языке, где все было чужим, даже муж…
Впрочем, мужа вообще часто не было рядом. То он в одной поездке, то в другой. То на заседании, то на соколиной охоте. Под конец у Джейн создалось полное впечатление, что ее бросили. И она чувствовала себя такой несчастной.
Единственным, кто с ней общался, был Роджер, тот самый библиотекарь. И вот чем обернулась ее единственная радость.
