Рассматривать их подробнее времени не было.
Рип остановился, и Дэйн тоже. Быстрый взгляд Рипа — и Дэйн прочистил горло, пересохшее от долгого перехода.
— Мы возвращаем вам ваш лагерь, — сказал он. — И все, что вы взяли с «Ариадны», — добавил он твердо. — Наши люди не хотят ни инструментов, ни вещей с корабля мертвых. У «Ариадны» новое имя, новый экипаж, новые инструменты и все новое. Она теперь «Северная звезда».
Эту речь он составил с помощью Туи. Он сказал ее на языке Торговцев, потом повторил на языке татхов, надеясь, что те, кто не были татхами, поймут — или хотя бы не оскорбятся.
Эффект был — хотя и было неясно, реакция хорошая или плохая. Забормотали рокочущие голоса. Дэйн отвлекся, когда одно из существ поменьше задергалось, и другое его обняло. Они молча ушли в одну из палаток.
Остальные сомкнулись и бесстрастно глядели на Рипа и Дэйна.
Дэйн посмотрел на Рипа, ожидая подсказки, но встретил лишь непонимающий взгляд. Конечно. Это ведь его работа. Дэйн снова перевел взгляд на Торговцев. Татхи стояли плотно, плечом к плечу, и Дэйн ощутил вспышку раздражения. Они что, так собираются его запугать и что-то выторговать?
Явно нужно было что-то еще.
Дэйн лихорадочно думал, но его отвлекал пробирающий до костей холод. Если это лето, то как можно здесь работать в зимние ночи?
Вдруг прокашлялся Рип. Дэйн ощутил его импульс сочувствия — или это было его собственное чувство? На секунду закружилась голова, зрение будто раздвоилось. Он закрыл глаза.
Рип заговорил:
— Когда мы будем готовы улетать, довезем вас до ближайшего порта, где вы сможете продолжать свою нормальную жизнь.
Молчание.
Один из татхов что-то забормотал. Лоссин повернул голову — переводить.
Весь ряд Торговцев застыл. Двое или трое что-то бормотали, длинные антифонные фразы взлетали и падали, как ритуальные песнопения.
Дэйн ощутил беспокойство. Что-то они с Рипом сделали неверно. Или он не так их понимал? Потом Лоссин сказал:
— Наши жизни принадлежат вам. Снова бормотание.
И тем же рокочущим голосом без интонаций Лоссин сказал снова:
— Мы приносим вам руду.
Дэйн открыл рот, пытаясь найти подходящий ответ, но Торговцы не стали ждать. Они в полном молчании встали один за другим, повернулись и пошли к своему лагерю.
— Постойте! — сказал Дэйн.
Они остановились все сразу, переглянувшись. Кто-то что-то говорил, и самый высокий татх что-то быстро сказал, и они все замолчали.
И снова выстроились в плотную шеренгу лицом к Дэйну и Рипу.
— Тот, из вашей команды. — Дэйн показал в сторону лагеря и освещенной палатки, где двигались тени на стенах. — У вас есть больные? Мы можем помочь?
— Паркку кончает жизнь в свободе, — объявил Лоссин тем же бесстрастным голосом.
И точно так, как секунду назад, они ушли, на этот раз в полном молчании рассеявшись по палаткам.
Рип и Дэйн смотрели им вслед. Потом Рип повернулся к Дэйну с вопросительным взглядом:
— Ты не почувствовал какого-нибудь намека на приглашение следовать за ними?
Дэйн пожал плечами, чувствуя, что потерпел поражение, хотя и не знал, почему. Его раздирали досада, усталость и гнев.
— Не больше, чем я пригласил бы к себе на ночь в каюту норсундринскую осу-вампира.
Рип скривился:
— Правду сказать, у меня такое ощущение, что нас попросили удалиться.
— Хуже, — сказал Дэйн. — Удалиться — и больше не появляться.
Ничего не оставалось, кроме как пуститься в долгий обратный путь к «Королеве Солнца».
— Нет! — Голос Туи сорвался на визг. — Нехорошо!
И она заговорила ригелианской скороговоркой, примешивая к ней слова, которые для Рипа звучали как язык татхов.
Рип видел, как Дэйн сосредоточенно хмурился. Грузовой помощник после недель разговоров с Туи понимал ригелианский не хуже, чем Туи терранский, или примерно так же. Но сам он редко говорил этим трудным свистящим языком.
— Обязательство жизни? — спросил он наконец и покачал головой.
Туи высвистела быструю серию нот, означавшую огорчение. И повернулась к Рипу.
— Подарок жизни значит — ты владеешь жизнью. Плохо, очень плохо…
— Если нам не нужны рабы? — сухо перебил Дэйн. — О владыки космоса! Уж если мы вляпываемся, так вляпываемся!
