Разрушители Миров - страница 49

Все еще смущенный, Дэвид спросил себя, кем они были, какой политический капитал можно извлечь из смерти ребенка и какое чудовище может решиться на такое преступление? Он должен был еще дважды повторить свой рассказ, и каждый раз он чувствовал себя полностью дезориентированным и не верящим ни во что. Ребенок был вне опасности, но служащие штаб-квартиры утроили охрану возле комнаты. Дэвид встал. Команда, хлопотавшая возле Мелоры, больше не нуждалась в нем. Потребовалось больше получаса, пока Мелора начала дышать без посторонней помощи, ее отравление было почти смертельным. Появился Джейсон Элисон и отправил прочь полицейских из космического патруля, которые допрашивали Дэвида. "Керал? Где был Керал?" Дэвид не чувствовал его присутствия, он чувствовал опустошение... Космический патруль послушался Джейсона. Полицейские уставились на Дэвида, словно он. был каким-то монстром.

Откуда-то в этот час появился Регис, бледный, как выбеленный непогодой скелет. Он пытался что-то сказать Дэвиду, но не мог. На его лице было все написано. Наконец он обвил руками Дэвида и прижался щекой к щеке землянина.

При этом прикосновении мир Дэвида внезапно обрел краски и реальность, словно вдруг исчез окутывающий его туман. Он знал, что он бодрствует, и все это было реальностью, а не диким, сумасшедшим кошмаром. Руки Региса сжали руки Дэвида и он сказал:

- Все хорошо, Регис? Они оба остались в живых и теперь, когда мы предупреждены, ничего больше не случится. Но... великий Боже! Где Керал? Что с ним случилось?

Перед его мысленным взором появилась картина: лицо Керала, искаженное ужасом, повернутое к человеку, которого он убил.

Ни один чири еще не убивал живого существа. Чири не едят мяса!

Дэвид вернулся в свою комнату, он почему-то был уверен, что найдет там Керала, и это так и было. Чири свернулся в клубок, спрятав лицо. Сгусток страдания и отвращения, его дыхание было таким слабым, что сердце Дэвида почти остановилось при мысли, что шок может убить его. На бледном, чужом лице не было ни следа сознания, никаких признаков того, что он заметил Дэвида. Дэвид осторожно повернулся к нему. Его снова поразила женственная красота чири, его собственный сон со странными обертонами снова вернулся. Дэвид испугался и устыдился. Сердясь на себя, он прогнал эти мысли.

Керал нужен тебе, ты не можешь критиковать его по человеческим меркам и меркам своих сексуальных отношений!

Керал был холоден, как лед, и почти так же жесток, как мертвец. Дэвид опустился на колени возле его постели и в слепом инстинкте прижал его к себе. Он снова и снова шептал его имя.

- Керал! Керал, это я, Дэвид. Вернись. Я здесь. Все хорошо, все будет хорошо. Керал, Керал, ты не должен умирать,- слова теперь были ничего не значащим бормотанием, но они сделали возможным сконцентрировать его сознание, всю его личность на глубоком поиске.

- Керал. Куда ты ушел? Вернись. Вернись ко мне. Я зову тебя назад, я ищу тебя повсюду, куда ты хочешь уйти, я ищу тебя в молчании страха...

Дэвид впервые ощутил черный, бесформенный ужас, в который погрузился Керал, и был почти уничтожен.

Смерть. Я убил живое существо. Он держал ребенка в своих руках, он убивал его. Как может кто-то убить ребенка? Как может кто-то убить кого-то? Я убил своими руками... я умираю своей смертью, захлестываемый этой темнотой...

- Боже, помоги мне,- вполголоса произнес Дэвид. - Как мне добраться до него? - мысленным взором он увидел, как жизнь медленно возвращается на посиневшее лицо полузадушенного младенца, ощутил поток благодарности и любви, которые Регис передал ему в своем прикосновении.

Медленно, как начинает биться сердце от потока живительной энергии, сознание Керала начало возвращаться из тьмы к жизни. Дэвид все еще держал Керала в своих руках и чтото бормотал ему, как ребенку, как женщине! пока, наконец, огромные светлые глаза чири открылись и он с отчаянием и печалью посмотрел в лицо Дэвида.

- Я не хотел убивать его, не хотел быть таким же злым, как он. Но я не представлял себе, как он был слаб и насколько сильны мои руки, когда меня охватывает гнев,- он задрожал.- Мне так холодно, так холодно...