Эта изоляция означала непризнание советских родословных, советских экспертов, результатов советских выставок, испытаний и состязаний. В этой связи наши собаки не могли участвовать в выставках и состязаниях, а экспорт собак отечественного разведения мог осуществляться на грабительских условиях, т. к. происхождение собак определялось в ФЦИ, как неизвестное. В таких условиях невозможен был равноправный обмен племенным поголовьем, необходимый для совершенствования генофонда.
Кроме того, советские эксперты не имели права судить на выставках в системе FCI.
Таким образом, актуальной была задача обеспечения международных прав отечественных собаководов, поднятия престижа страны в области собаководства, которое по существу своих достижений к этому времени находилось на большой высоте.
Для вступления СССР в FCI необходимо было, чтобы в стране существовала всесоюзная кинологическая организация, объединяющая все породы собак. К тому же по Уставу FCI в ее члены могла быть принята только одна организация от страны. Такой организации в СССР не было, так как на протяжении всего советского периода отечественное собаководство развивалось по трем самостоятельным направлениям: охотничьему, служебному и любительскому.
Для образования такой организации в мае 1990 г. была проведена Учредительная Конференция по объединению Всесоюзного кинологического совета по охотничьему собаководству, Всесоюзной федерации служебного собаководства и Всесоюзной федерации любительского собаководства в рамках Всесоюзной кинологической федерации (ВКФ). Устав ВКФ был зарегистрирован в Минюсте СССР в начале 1991 г.
В июне 1990 г. от имени ВКФ было подано заявление о вступлении в FCI.
Не буду даже останавливаться на откровенной лжи по поводу невозможности участия советских собак на выставках ФЦИ (достаточно просмотреть кинологические издания времён перестройки с впечатлениями советских участников выставок ФЦИ или раскрыть каталоги этих выставок). Прежде всего, обращаю внимание, что единственной заявленной целью создания ВКФ, а затем РКФ было вступление нашей страны в ФЦИ. При этом никто даже не пытается утверждать, что вступление в ФЦИ должно было способствовать развитию в СССР охотничьего и служебного собаководства. Нет даже намёков на то, что после вступления в ФЦИ мы сможем улучшить качество советских собак и квалифицированность советских специалистов. Наоборот, из текста следует, что наши специалисты и собаки весьма высокого качества, а в ФЦИ их незаслуженно игнорируют, недооценивают, не дают правильную цену, короче говоря — дискриминируют.
Чтобы преодолеть дискриминацию отечественных торговцев живым товаром (щенками и взрослыми собаками) и удовлетворить желание неназванных советских специалистов-кинологов делиться своими знаниями с зарубежными коллегами, а владельцев породистых собак получать зарубежные титулы, и появилась необходимость вступления в ФЦИ. По крайней мере, другого обоснования ни Ерусалимскому, ни его сподвижникам придумать не удалось. Цена этой великой цели (вступление в ФЦИ) — пустяковая: отказаться от собственных правил разведения и собственных стандартов пород. Личное желание Е. Л. Ерусалимского продавать своих собак за рубеж дороже и самому судить на международных выставках вполне понятно. Но почему для этого нужно полностью ломать отечественную систему кинологической деятельности? Разве не проще было бы ему сменить гражданство, взять, к примеру, израильское?
Если наши собаки более чем конкурентоспособны на мировой арене, а специалистам есть чему поучить зарубежных, то, может быть, и отечественная собаководство не такое уж отсталое? Разве нельзя решить проблему дискриминации советского собаководства другим путём, без вступления в ФЦИ и переподчинения его зарубежному руководству?
Ерусалимский не мог не знать, что ФЦИ подписала договоры о взаимопризнании с США, Канадой и Великобританией, у которых имеются собственные правила и стандарты. Почему он не предложил другой путь и даже не заикнулся о такой возможности: не вступление в ФЦИ, а подписание с ФЦИ договора по аналогии договоров ФЦИ с этими странами? Или СССР, по мнению Ерусалимского, является слишком незначительной и отсталой страной? Видимо, в ФЦИ ему объяснили, что ждут от СССР (затем — России) именно полного подчинения, а не партнёрства.
