Тут по лестнице с царственной неторопливостью спустилась Даша. Она была уже в плаще, и пепельная ее грива трепетала на плечах при каждом шаге.
– Разбуянился. – Она взяла Глеба под руку. – Склочник и горлопан.
Глеб вздохнул.
– Зла не хватает. Летел сюда сломя голову, а мне говорят: «Спасибо за попытку. Ну-ка, еще разок».
Даша прыснула.
– Кошма-ар!
Простившись с охранником, они вышли. Мелкий дождик не прекращался. Даша подняла воротник плаща.
– А утром, – сказала она, – было солнце и были розы.
Глеб кивнул с комичной серьезностью.
– Наслышан.
– Сычова стукнула?
– Кто ж еще?
Они забрались в «жигуленок», Глеб включил «дворники» и лихо взял с места. Даша приклонила голову на его плечо.
– А у тебя что было интересного? Кроме скомканных листов.
Глеб усмехнулся.
– Меня посетил барон Мак-Грегор. Помнишь такого?
– А то! – Даша подняла голову с его плеча. – Что он хотел?
Сквозь дождь «жигуленок» мчался в транспортном потоке к дому.
– Он высказал два желания, – ответил Глеб. – Одно… Держись крепче, чтоб не упасть. Барон предложил мне украсть из музея «Вакханалию» Рубенса.
– Да ладно!
– Ей-богу.
В изумрудных Дашиных глазах сверкнули искорки.
– Любовь моя, надеюсь, ты согласился?
Глеб кивнул.
– Угу, этой ночью и приступим.
Даша рассмеялась.
– Ладно. А второе желание?
– Второе не столь эффектно. Он хотел, чтобы я разыскал в Москве его английских друзей. Каких-то биохимиков.
12
Барон Мак-Грегор вышел из взятого напрокат «Вольво». Вечерело. Дождь моросил беспрестанно. Ежась, барон вошел в фойе «Метрополя». Публика здесь фланировала солидная, несуетливая и, главное, малочисленная. Портье за стойкой – в смокинге, с манерами виконта – приветствовал Мак-Грегора почтительным полупоклоном, изобразив радость от его лицезрения. Оно и понятно: барон не скупился на чаевые. Фойе было освещено, что называется, в театральной традиции: весьма празднично – для демонстрации нарядов и драгоценностей, однако не слишком ярко – чтобы скрыть гримировку на лицах дам.
У стойки дежурного барон приоткрыл рот для вопроса, но портье вопрос предвосхитил.
– Вам звонили, мистер Мак-Грегор, – доложил он на хорошем английском. – Пять минут назад. Женщина.
Барон, невысокий, чистенький и будто накрахмаленный, воззрился на служителя отеля. Портье, преданно глядя ему в глаза, молчал как рыба. Мак-Грегор извлек из бумажника двадцатидолларовую купюру и припечатал ладонью к стойке.
– Имя, – потребовал он.
И дежурный доверительно сообщил:
– Назвалась Люси Ньюгарт.
Барон убрал руку со стойки, и купюра исчезла в кармане портье. Мак-Грегор не сводил с него взгляда.
– Леди оставила адрес?
– Нет, сэр. Она перезвонит завтра между четырьмя и пятью часами.
Барон задумчиво массировал подбородок.
– Вы дежурите в это время? – осведомился он. – Или кто-то вас сменит?
Портье сверкнул улыбкой.
– Завтра я на месте до девяти вечера.
– О'кей, проследите за моими звонками.
– К вашим услугам, сэр.
Отойдя от стойки, барон подумал, что в этой стране сервис все же налаживается. За спиной он услыхал незнакомый голос:
– Мистер Мак-Грегор, не уделите ли мне три минуты своего драгоценного времени?
Обернувшись, барон увидел азиата неопределенного возраста с небольшим шрамом над левой бровью.
– Вам известно мое имя? – произнес барон сухо.
Азиат с улыбкой поклонился.
– Случайно, мистер Мак-Грегор. Во-первых, я имел честь лететь с вами из Лондона одним рейсом. А во-вторых…
– Не припомню вас, – бесцеремонно перебил барон.
– Вероятно, потому, сэр, что для вас мы, японцы, все на одно лицо. – Незнакомец поклонился с той же улыбкой. Его английский был вполне сносен. И ростом японец был столь невзрачен, что барон, который на каблуках едва достигал ста шестидесяти сантиметров, взирал на него сверху вниз. – А во-вторых, – продолжил японец, кивнув на портье, – этот бой назвал вас по имени. Простите, мистер Мак-Грегор, я не заткнул уши.
Барон усмехнулся.
– И что же вам угодно, мистер… э-э…
– Этот бой, – кивнул японец на портье, – произнес имя Люси Ньюгарт, которое, как я понял, хорошо вам известно. Я тоже биохимик, мистер Мак-Грегор. Мы с Люси и Джорджем незнакомы, хоть и работаем в смежных областях. Я надеюсь с ними встретиться. Разумеется, если вы, мистер Мак-Грегор, соблаговолите мне в этом содействовать.
