Области мозга, образующие нейронную сеть покоя: срединная височная доля, срединная префронтальная кора и кора задней части поясной извилины – выключаются, когда мы беремся за выполнение задач, требующих внимания. Но они весьма активно участвуют в работе автобиографической памяти (нашего личного архива жизненного опыта), теории разума (способности представлять себе, что думают и чувствуют другие) и – подумать только! – в создании четкого представления о самом себе.
Отвлекаясь от внешнего мира и погружаясь в себя, мы не останавливаем работу мысли. Мы подключаемся к огромному источнику памяти, мысленно рисуем будущие возможности, анализируем наши взаимоотношения с людьми, размышляем над тем, кто мы есть. Может показаться, что мы тратим время впустую, ожидая, пока самый долгий в мире светофор переключится с красного на зеленый, но на самом деле наш мозг представляет идеи и события в перспективе.
Именно в этом заключается суть различий между блужданием ума или грезами наяву и другими формами работы мысли. Вместо того чтобы ощущать, сортировать и понимать вещи на основе «внешних поступлений», мы делаем это внутри собственной когнитивной системы. Такой анализ дает нам возможность размышлять и оценивать события, не совершая опрометчивых поступков. В качестве примера Смолвуд приводит спор: в пылу полемики сложно сохранять объективность или смотреть на предмет дискуссии с позиции оппонента. Злость, адреналин, физическое и эмоциональное присутствие другого человека мешают вдумчивому и спокойному анализу. Но на следующий день, пока вы принимаете душ или находитесь за рулем, мозг заново переживает вчерашний диспут. Мысль работает тоньше, улавливая нюансы. Вы не только придумываете миллионы вариантов возможных ответов, но, возможно, в отсутствие «внешнего раздражителя в образе оппонента» вам удается посмотреть на все более объективно и проникнуть в суть. Иное восприятие межличностного взаимодействия, несхожее с тем, что вы продемонстрировали в реальности, и есть творчество, стимулируемое блуждающим умом.
«Уход в свои мысли особенно необходим там, где речь идет о межличностных отношениях, – считает Смолвуд. – Дело в том, что самыми непредсказуемыми в нашей повседневной жизни являются другие люди». Если подумать, весь наш мир, от светофоров до кассы в продуктовом магазине, подчиняется простому набору правил. В отличие от человеческого поведения. «Погружение в себя отражает необходимость понять сложные аспекты жизни, которые почти всегда связаны с другими людьми».
Это состояние не зря называют пассивным режимом. Блуждание ума может занимать до 50 % времени бодрствования. (Подумайте об этом! Только не сейчас.)
Реальность фантазий
Грезы могут подарить нам новое видение – а могут развлечь или зарядить энергией. Они так же уникальны, как и человек, чье воображение их породило. Тем не менее ученые смогли сделать некоторые обобщения. Чем мы моложе, тем чаще мы предаемся мечтам; неудивительно, что дети и подростки – самые большие фантазеры. Становясь старше, мы по-прежнему мечтаем о будущем, но все реже – о целях или сексе и почти не думаем о вражде или мести. Эрик Клингер, профессор психологии Университета Миннесоты, выделяет в мечтаниях две наиболее часто повторяющиеся темы: торжествующий герой и страдающий мученик. В «героической» теме неизменно присутствуют успех и власть: скажем, подписание крупного контракта, победный полный круг по базам в бейсболе, преодоление психологического барьера вроде страха. В мечтах «страдающего мученика» прокручиваются сцены, когда человека сначала недооценивают, но в конечном итоге признают его достижения и заслуги. По неофициальным данным, мужчинам больше свойственны мечты торжествующего героя, а женщинам – грезы страдальцев.
