По закону подлости, как только Андрей скрылся за дверью, сразу появился вагончик, и пассажиры стали поспешно загружаться, явно желая побыстрее добраться до мягких кресел самолета. Артур символически плюнул, повесил на другое плечо сумку Андрея, взял в руки упаковки с пивом и пошел к кабине водителя договариваться, чтобы тот слегка обождал, на ходу пытаясь придумать достойный космического разведчика предлог и прикидывая, во что может вылиться это «слегка».
Андрей, действительно, не заставил себя долго ждать. Прошло не больше пары минут после того, как все загрузились и уже начинали немного недоумевать по поводу очередной задержки, как он, бегом преодолев зал, запрыгнул в вагончик, держа под мышкой какой-то пакет. Окружающие посмотрели на него с осуждением, но промолчали.
— Что это? — меланхолично спросил Артур, отдавая ему сумку.
Люди вокруг, как показалось Андрею, притихли, тоже, видимо, желая узнать, что может потребоваться в последний момент перед отлетом космическому разведчику.
— Надо! — лаконично ответил он.
Окружающие разочарованно выдохнули и посмотрели на него с еще большим осуждением. Ишь какой, мало того, опаздывает, да еще и повода для разговоров не дает!
Уже когда они взлетели, Артур все-таки не выдержал и снова спросил:
— Так какие же у тебя ассоциации вызвало упоминание о пиве? Или ты решил, что упаковки для тебя будет маловато, и побежал прикупить еще пару банок?
— Нет, я купил отличный коньяк, — ответил Андрей, показывая бутылку и глядя, как на лице друга появляется удивленное выражение.
В принципе, не существовало законов, запрещавших брать в дальние рейсы спиртное. Но, с другой стороны, не было и условий, поощрявших это. То есть они не могли официально заказать, чтобы им на корабль загрузили чего-нибудь горячительного. Земля являлась единственным местом на их пути, где можно было приобрести спиртное. Далее, ни на орбитальной станции около Земли, ни на Плутоне достать ничего такого уже не представлялось возможным. По их негласному соглашению ничего более крепкого, чем пиво с собой в полет они не брали, поэтому и приходилось каждый раз таскаться с этими упаковками.
— У нас на борту предполагается торжественное мероприятие? — поинтересовался Артур. — Что же ты меня не предупредил, может, я счел бы нужным тоже как-нибудь подготовиться. Будут дамы?
— Расслабься, ты помнишь Боба Хиггинса?
— Нет, а что это за шишка, что ты собираешься поить его столь дорогим нектаром?
— Не шишка, просто я уверен, что за последние пять лет он вообще не имел удовольствия вкушать горячительные напитки.
— Тем более, значит, он точно не оценит продукт, ведь все познается в сравнении, — философски заметил экономный Артур.
— Хотя ты наверняка его знаешь, по крайней мере, видел, — задумчиво произнес Андрей. — Он поступал вместе с нами в Академию, правда, в другом потоке, а я его знаю еще со школы. Ты же в курсе, что в Большой Удаче нам предстоит забрать троих человек и вернуть их в Систему, так вот один из них — Боб.
— Как же его так угораздило? — удивился Артур.
Действительно, планета, на которую они летали уже несколько лет, была планетой-тюрьмой. И ее название звучало довольно издевательски по отношению к людям, которые там находились.
— Так же, как и многих других, — пояснил Андрей. — Решил слегка подзаработать. Он в то время служил в государственной компании, перевозил грузы между Венерой и Марсом. Линия была не очень напряженная, и его корабль часто шел недогруженным на три-четыре контейнера. Узнав про это, некая частная фирма предложила ему сделку. При загрузке на орбитальной станции Венеры они умудрялись каким-то образом подцеплять ему пару «левых» контейнеров, которые он должен был просто отсоединить уже на марсианской орбите перед подлетом к станции разгрузки. И все было замечательно, но в рейсе, оказавшемся для него последним, не сработала до конца механика крепления одного из контейнеров. Автоматика показывала, что контейнер сброшен, а он на самом деле остался на месте. С ним ничего не подозревавший Боб и прилетел на орбитальную станцию Марса.
В результате он был отчислен из Академии, практически не успев начать обучение, и получил пять лет исправительных работ в системе Большая Удача.
