Девушка положила ноутбук на кровать, подошла к комоду и зеркалу с кованой железной рамой. Опустив взгляд, она перестала дышать. Она осторожно взяла статуэтку, длиной в фут, подняла её на дневной свет, просачивающийся сквозь окно. Ошеломительно и душераздирающе. Солдат, вынужденный встать на одно колено из-за веса винтовки на его плече. Абсолютная усталость мужчины и тяжесть винтовки символизировали бремя ответственности и обязательств.
Фигура была такой эффектной и реалистичной, что Алисса не могла дышать. Она осторожно повернула её одной стороной и другой, чтобы рассмотреть каждую линию и каждый нюанс. Наконец, она рассмотрела холодную целеустремлённость на его лице.
— Он снова встанет. Продолжит делать свою работу.
Она видела это в чертах челюсти солдата, в том, как он наклонялся вперёд, пытаясь вынести невыносимый груз, который нёс на себе.
В её глазах появилось жжение, а сердце сжалось. Одна эта статуэтка кричала о тихой битве, происходящей внутри мужчины. Внутри Ханта. Статуэтка была одновременно прекрасной и тревожной. Алисса понятия не имела, как долго стояла в свете солнца, изучая скульптуру, впитывая каждую тонкость и значение, её пальцы проводили по каждой линии, которую вылепили пальцы Ханта.
Его историю.
Он поделился этим с ней. Подарил ей эту часть себя, которую не показывал никому другому. Вся её неуверенность испарилась. Держа его статуэтку, Алисса развернулась и направилась на кухню, где нашла Ханта помешивающим спагетти в кастрюле с кипящей водой. Рядом стояла сковородка с соусом, который он начинал готовить, когда она вернулась с террасы. В её груди кольнуло от вида его внезапно напрягшихся плеч.
Он знал, что она вернётся. Мужчина медленно закончил своё занятие, затем повернулся к ней, глядя на неё сдержанно и с опаской.
Девушка аккуратно поставила скульптуру на кухонный островок. Это была попытка всё отпустить. Но оставив фигурку, она подбежала к Хантеру и обвила руками его шею, обнимая его.
— Оу.
Он обхватил руками её талию и поднял её на уровень своего лица.
— Спасибо. Ты показал мне часть себя, кусочек того, что ты держишь взаперти. Для меня это значит всё. Эта скульптура сильная. Я не могу решить, нравится она мне или нет, но если бы у меня был шанс, я бы купила её, чтобы оставить себе навсегда. Это часть того, кто ты есть.
— Мне потребовалось два дня, чтобы выбрать правильную статуэтку. — Хант гладил пальцами линию её волос. — Она твоя, если хочешь.
— Ты даришь мне её?
— Я хочу, чтобы у тебя было что-то от меня. Что-то, что я не отдал бы никому другому.
Он продолжал прикасаться к ней, обвивая одной рукой её талию, держа над землёй, а другой рукой гладил её лицо.
— Я решила, что чувствую. Она мне нравится, потому что это твоя правда, твоя история. Спасибо тебе.
Улыбка прогнала жёсткие черты и затяжные тени, когда он поставил её на ноги.
— Я сделал это для себя. Мне нужно себя знать, понимать, кто я и не бояться себя.
Его взгляд стал жарче, и он скользнул костяшками пальцев вниз по её щеке.
— Я не боюсь.
Вместо этого, несмотря на тихую агонию, которую Хант выразил в своей скульптуре, в правде этого мужчины было что-то приободряющее и придающее силы. Он не показывал этого никому другому, даже родителям или Эрин.
— Секунду.
Алисса взяла статуэтку в руки.
— Куда ты?
— Я поставлю это в своей комнате.
Девушка быстро поставила статуэтку у своей кровати, а затем вернулась.
Он изогнул бровь.
— Боишься, что я передумаю?
Она усмехнулась ему.
— Нет, я хочу, чтобы всё твоё внимание было сосредоточено на мне, когда я скажу это.
Она не хотела, чтобы он смотрел на ту статуэтку и думал, что не достаточно хорош, чтобы прикасаться к ней.
— Это так?
Алисса сделала вдох.
— Ты хотел, чтобы я подождала день или два, и я ждала. И вот. Что происходит прямо сейчас? Это побег, мгновение времени, когда я не в центре внимания СМИ, и я могу сделать это ради себя. Быть эгоисткой, — она положила руку на его грудь, чувствуя его сильное сердцебиение под футболкой. — Я прошу тебя поцеловать меня.
Хант развернулся, его спина напряглась, пока он выключал огонь под макаронами и соусом. Когда мужчина снова повернулся к ней лицом, его лицо покинули все сомнения.
