По заданиям немецкой разведки контрреволюционная группа Игнатовского на протяжении ряда лет вредила в нашей оптической промышленности. Часть этих вредителей в свое время была выловлена. Однако некоторые участники группы, во главе со своим руководителем, сумели уйти от ответственности.
С началом Отечественной войны уцелевшие участники группы вновь подняли голову. Они распространяли провокационные пораженческие слухи, вели фашистскую пропаганду, расхваливали жизнь в оккупированных немцами районах. Надеясь, что немцы придут в Ленинград, они сформировали из своей среды фашистское «правительство», состав которого должны были представить на утверждение немецкому командованию. Не вышло. Эти «министры» предстали перед Военным трибуналом и получили по заслугам.
Попадаются бандиты и более мелкого масштаба. Вот, например, Кондриков, которого хорошо знали все жильцы дома, где он прожил более десятка лет. Он ходил по квартирам чинить мебель. В его маленькой мастерской постоянно толпился народ. Кондриков любил поговорить с заказчиками о войне, о блокаде, о немцах, — словом, обо всем, что волнует каждого ленинградца.
— Рассудительный мужчина, — отзывались о нем в доме. — В политике он силен.
Кто-то из жильцов однажды нашел на лестнице фашистскую листовку. Вечером о ней говорили в мастерской.
— Ясно, что немцы много привирают, — утверждал столяр. — Да, вот, хотя бы листовка, которая у меня есть. — Из сундука он достал небольшую желтую бумажку. — Подобрал я ее как-то на дворе, да все не соберусь в милицию отнести. Вот прочитайте, какой вздор тут нагорожен.
Листовку читали вслух, и Кондриков не переставал уверять, что в ней много вранья. Листовки частенько находили и другие жильцы. Некоторые из них обращались к Кондрикову, и он обстоятельно объяснял им содержание листовок.
Однажды произошло событие, взволновавшее всех жильцов. На продуктовой базе, помещавшейся в этом же доме, в муке было обнаружено толченое стекло. И опять это событие подробно обсуждалось в мастерской.
В 1930 году кулак Кондриков, спасаясь от местных органов советской власти, преследовавших его за вредительство в колхозе, сбежал в Ленинград. Под вымышленной фамилией пристроился столяром в домоуправлении. Матерый враг советской власти был завербован фашистской разведкой и по ее заданию распространял немецкие листовки, а когда удалось проникнуть на продуктовую базу, — подмешал стекло в муку.
Гитлеровский наймит был разоблачен и получил по заслугам.
Методы вербовки шпионских кадров и переброски их в Ленинград для совершения диверсий, террористических актов и сбора шпионских материалов, применяемые немецкой разведкой, крайне разнообразны и определяются в зависимости от того, кто намечается к вербовке.
Вот, скажем, немцы вербуют кулака, ранее судившегося за уголовные или другие преступления. Особого труда вербовка такого типа не представляет.
— Тебя обидела советская власть?
— Да, обидела, — отвечает кулак, — у меня отобрали все имущество, судили, был в ссылке.
— Так, вот ты теперь должен бороться против большевиков, германское командование тебя не обидит и щедро наградит за твою помощь.
— Рад стараться. Что прикажете делать?
И приказание следует:
— У тебя, кажется, есть родственники в Ленинграде, проберись туда через линию фронта, по дороге посмотри, где какие части стоят, сколько войск находится на окраинах города, чем они вооружены и т. д.
Но это не все.
— Поступи работать на военный завод или склад с изделиями оборонного значения и подожги его. А если задержат тебя по дороге в Ленинград патрули, скажи, что идешь к родственникам, вырвавшись из немецкого плена, для вида можешь поругать немцев.
И вот такой субъект пробирается в Ленинград и начинает действовать.
В октябре 1941 года был арестован некий Васильев, человек без определенных занятий, судившийся в 1939 году за уголовное преступление.
Васильев показал, что он проживал в Гдове. Когда немцы захватили Гдов, его через несколько дней вызвали в штаб немецкой части. Немецкий офицер уже знал, что он судился органами советской власти. Во время допроса офицер интересовался политическими настроениями Васильева, и тот рассказал ему о своем враждебном отношении к советской власти.
