Встретил меня Михаил Васильевич очень тепло. Радушно поздоровавшись, попросил рассказать о борьбе частей ВОХР с контрреволюционными элементами в тылу, о настроениях крестьянства, о ходе заготовок хлеба. Тут же я получил от него исчерпывающие указания по организации боевой подготовки войск внутренней охраны и по взаимодействию с частями Красной Армии.
М. В. Фрунзе, как никто другой из военачальников, умел располагать к себе людей. И не случайно многие видные военспецы — бывшие генералы и офицеры царской армии не только, что называется, «сработались» с ним, но и справедливо видели в нем гениального полководца.
Очень ярко и образно охарактеризовал Михаила Васильевича Фрунзе его боевой соратник, комиссар и писатель Дмитрий Фурманов: «Он был не только большой политик, не только большой организатор, не только большой стратег, но он был большой человек, человек просторного, прекрасного сердца, человек большого участия к человеческой жизни».
Таким именно и запомнился мне Михаил Васильевич на всю жизнь с той памятной встречи.
Ближайшим моим соратником по службе и руководству частями ВОХР сектора был начальник политотдела Леонид Федорович Тивин. Он отличался исключительной работоспособностью. Большую часть времени Леонид Федорович находился непосредственно в войсках, переезжая по железной дороге и на попутных подводах из губернии в губернию, из бригады в бригаду. По приезде в части считал для себя обязательным откровенно, по душам беседовать не только с командирами, но и с рядовыми бойцами. Не было, кажется, у нас в войсках человека, который не знал бы Л. Ф. Тивина, не считал его своим другом и товарищем.
Большевик с дореволюционным партийным стажем, бывший подпольщик и активный агитатор партии, Леонид Федорович умел найти путь к сердцу каждого своего собеседника.
Помимо работы в штабе и войсках, выступлений с лекциями и докладами перед личным составом бригад, он поддерживал тесные связи с губкомами и губисполкомами, вел пропаганду среди гражданского населения, деятельно помогал комбедам в борьбе с кулачеством.
Вспоминается такой случай. Приехал как–то начальник политотдела в одно из волостных сел Пензенской губернии, выступил с докладом о текущем моменте. Тут ему сообщили, что в соседнем селе кулаки избивают вохровцев. Леонид Федорович немедленно направился туда, въехал на санях в расступившуюся толпу, в центре которой лежали окровавленные, избитые, связанные по рукам и ногам трое наших бойцов.
Кулаки, затеявшие расправу над ними, к тому времени уже попрятались в своих домах, а на месте преступления оставались лишь те крестьяне, которые оказались случайными свидетелями избиения вохровцев.
— Связали красноармейцев, вяжите и меня: я — их начальник, комиссар, — обратился Тивин к толпе. — Но думаю, что не вы совершили это позорное дело, не вы избили представителей нашей армии, представителей Советской власти. Для вас, трудовых людей, как и для меня, рабочего, Советская власть желает только хорошего. Уверен, что эту расправу над вохровцами совершили кулаки, которые не желают продавать хлеб государству, ненавидят Советскую власть. Правильно я говорю?
— Правильно. Это кулацкие сынки постарались, — послышалось из толпы.
Многие бросились развязывать вохровцев. Подняли их, провели к саням, на которых стоял Тивин.
В тот же день в селе состоялась сходка. Крестьяне единодушно постановили: просить Советскую власть привлечь организаторов расправы над вохровцами к ответственности.
Показывая пример отеческой заботы о командирах и бойцах, начальник политотдела вместе с тем был исключительно требователен, когда дело касалось соблюдения революционной дисциплины. Но была у Тивина одна слабость: не любил он ходить в военной форме.
— Так вольготнее чувствуешь себя, — говорил он полушутя–полусерьезно, когда кто–либо заводил речь об этой его привычке. — Военный комиссар я ведь только на время, поэтому не вижу необходимости привыкать к военной форме.
И действительно, как только закончилась гражданская война, он сразу же перешел на профсоюзную работу.
Штаб сектора возглавлял Николай Иванович Раев, в прошлом артист одного из московских театров, во время империалистической войны ставший прапорщиком. Штабную работу он знал и вел неплохо. Очень любил верховую езду. Ему я обязан тем, что и сам впоследствии увлекся конным спортом.
