— Императрице предстоит битва.
Ближе к полуночи мы с Мэтью сидели лицом к лицу на самом верху смотровой башни, соприкасаясь носами ботинок. Мы говорили приглушенными голосами, как тогда на заднем сидении грузовика с Джеком и Селеной.
Газовая лампа отбрасывала трепещущий свет. Снаружи бушевала буря. Внизу нёс охрану Циклоп.
— Я готова.
Сразиться с психически больными маньяками. Взлететь в небо с крылатым парнем.
Башня содрогалась от порывов ветра. Не самая лучшая погодка для полёта...
После того, как мы с Селеной заручились поддержкой Габриэля, я проведала лошадь (она выглядела намного лучше, но всё ещё сердилась) и направилась в палатку, которую Джек делил с Мэтью.
Хотелось передохнуть, но как только я опустилась на койку Джека, меня тут же окутал знакомый волнующий запах. Приступы тоски сменялись всплесками паники по поводу его заточения.
Какой там сон.
— А ты хотел бы пойти? — спросила я Мэтью.
Он пожал плечами, как если бы я спросила, не хочет ли он перекусить.
— У меня есть дела.
— Какие?
— Дела, — ответил он, словно обычный подросток.
— Расскажи о Любовниках? Хоть что-нибудь?
— Герцог и герцогиня, Самые Извращённые, — он и вовсе перешёл на шёпот, — их карта перевернута. Противоположность. Порок.
— Но что это значит?
Он стал раскачиваться взад-вперёд.
— Враждебность, животная страсть, разногласие, конфликт, ревность. Говоря о любви, они подразумевают уничтожение. Они жаждут возмездия, поскольку ведут хронику и помнят.
— Какими силами они обладают?
Он начал раскачиваться медленнее.
— Они не используют их по назначению.
— Что ты имел в виду под ударом, падением, безумием и поражением?
Он кивнул.
— Иногда мир вращается в обратном направлении. Бывает, сражения делают также. Слово «карусель» означает маленькую битву.
Я кивнула в ответ, будто это имело смысл.
— Мэтью, что они сделают с Джеком, если у меня ничего не получится? Загипнотизируют его? Будут управлять его разумом?
— Они тщеславны. Они оттачивают своё мастерство. С помощью острых инструментов, они что-то отсекают, что-то перемещают, переделывают и изменяют людей. Рождаешься одним, а умираешь другим.
Порыв ветра заглушил его шепот.
Меня бросило в дрожь. Создавалось впечатление, что мы сидим в домике на дереве и при свете лампы рассказываем страшилки. Как в детстве.
Но после апокалипсиса все истории были реальными.
— Ты не захочешь знать больше об их мастерстве, — Мэтью задрожал, — я не хотел. Сила — твое бремя, знание — мое.
— Какая сила?
— У тебя теперь больше способностей.
Хотя в целом я стала слабее из-за отсутствия солнечного света, я освоила новый навык.
Готовясь к нападению Дьявола в подвале дома Смерти, я невольно впитала в себя знания всех тех растений, а заодно и всех когда-либо с ними связанных.
Раньше я могла оживлять растения и деревья, управлять ими, но никогда их не понимала. Теперь же могу взращивать их без семян, могу производить разные споры, способные усыпить человека как временно, так и навеки. То же самое с ядом на губах.
— Фитогенезис, — сказала я.
— Фитогенезис, — торжественно повторил он.
— Ты предвидел битву с Огеном? Что я окажусь среди всей той зелени и пролью кровь?
Довериться ему – это как, не глядя, упасть назад.
— Не время ли тебе надеть корону?
Я в сотый раз хмуро на него взглянула.
— Как на моей карте? — карта Таро изображала ее/меня с короной, украшенной двенадцатью бриллиантовыми звёздами. — Ты это имел в виду?
Он уставился на свою руку. Тема закрыта.
Хорошо...
— После сражения с Огеном, я пощадила Смерть и Ларк. Я контролировала красную ведьму.
