Вот теперь я заорала. Но было уже поздно.
Деклан втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Затем дико зарычал.
— Нет!
Я изо всех сил оттолкнула Рейнольдса, кинулась к Деклану и схватила его за руку. Лоуренс отшатнулся, пытаясь держать дистанцию между нами. По моим щекам текли горячие слезы.
— Деклан, нет! Прошу…
Он посмотрел на меня, и в единственном сером глазу я разглядела боль.
— Джилл…
Мое имя прозвучало хрипло, надломлено.
Деклан уронил голову на грудь.
— Нет!
Я трясла его, судорожно пытаясь нащупать пульс на шее и до смерти боясь, что ничего не почувствую. Что моя кровь убила Деклана.
До сих пор это оставалось под вопросом, и вот теперь мы должны были выяснить ее действие на дампиров.
Деклан был наполовину вампиром, и потому запах «Ночного дурмана» манил его. Он успешно скрывал свою тягу, но я-то знала, как его на самом деле это тревожит. Деклан никогда не пил крови, у него не возникало подобного стремления. Но это вовсе не означало, что его вампирская половина не жаждала этого.
Я знала, что «Ночной дурман» вполне может прикончить дампира с той же легкостью, что и полноценного вампира. И вовсе не так хотела убедиться в этом наверняка.
Однако все шло к тому.
Сердце Деклана билось тихо, слишком медленно и неровно, но все же ниточка пульса дрожала под моими пальцами. Во рту у меня ощущалась горечь страха. Я боялась, что в следующую секунду сердце остановится, и Деклан навсегда меня покинет. Он был без сознания, то ли от моей крови, то ли от транквилизатора, но все еще живой. Я чуть не разрыдалась от облегчения, но — увы — не могла позволить себе такой роскоши.
Я повернулась к Рейнольдсу, и на моем лице отразилась вся ярость, которую я испытывала.
— Вы не должны были этого делать!
К моему удивлению, он отступил от меня. Я, конечно, не самое опасное существо на планете, особенно по сравнению с такими типами, как Деклан, но Рейнольдс как будто почувствовал во мне угрозу.
— Он жив.
— И вам чертовски повезло, что так.
— А то что? Вы бы меня убили?
Я стиснула кулаки:
— В таком состоянии, как сейчас? Вполне могла бы.
— И кто тогда поможет вам уладить вашу маленькую проблему, Джилл? Я не знаю больше ни одного человека, который разбирался бы в парахимии так, как я.
— Что-нибудь придумала бы. Потому что если бы вы убили Деклана, прикрываясь своими исследованиями, когда совершенно очевидно, что это месть, — я сглотнула, — то я взяла бы его кинжал и распорола бы вам горло.
Он поднял брови:
— Какая тяга к насилию. А вы казались такой милой девушкой, Джилл.
Я исподлобья взглянула на него:
— Может, когда-то я и была милой. Но ситуация изменилась.
Зазвенел телефон, висящий на стене. Не спуская с меня настороженного взгляда, Рейнольдс подошел и снял трубку.
— Слушаю. Да… секундочку. — Он протянул телефон Лоуренсу. — Говорят, это важно.
Лоуренс подошел, косясь на меня и стараясь выдерживать дистанцию, и взял трубку.
Судя по всему, Рейнольдс использовал на Деклане лошадиную дозу транквилизатора. Дампир был сильным — сильнейшим мужчиной, которого я только встречала, но сейчас находился в полной отключке.
Я провела пальцами по его лицу, поправила съехавшую повязку, проследила глубокий шрам, начинающийся на лбу и сбегающий на подбородок. Наклонившись, прижалась к нему губами.
Большую часть времени Деклан защищал меня. А теперь пришла моя очередь защищать его. И если Рейнольдс и его натасканный вампир вздумают снова до него добраться, им придется сперва иметь дело со мной. Вообще-то это было пустой угрозой, но сейчас я чувствовала, что готова отгрызть палец тому, кто решится ткнуть им в мою сторону.
Я погладила Деклана по лбу:
— Проснись, прошу тебя.
Его ресницы дрогнули, но глаз он не открыл.
— Ты жив, — уточнила я на всякий случай. — Моя кровь не убила тебя. Уверена, это было чертовски больно, и прошу за это прощения. Как только ты очнешься, мы отсюда свалим.
— Джилл, пора начинать, — заявил Рейнольдс.
Я обернулась к нему.
— Что? Лечение?
— Нет. Над лекарством еще нужно поработать. Вы обещали дать несколько образцов крови про запас.
— То есть нас сюда позвали не затем, чтобы помочь мне, а чтобы я помогла вам. А еще вы пытались убить Деклана. Это все охренеть как поменяло.
