Романова направилась к двери.
– Я тебя провожу, – вскочила Марина.
– Не стоит. Лучше обсуди с мужем мое предложение.
Дверь закрылась. Анна все рассчитывала до миллиметра, не было хлопка, даже еле слышного, но и щели не осталось, даже маленькой. Марина увидела, что муж сидит, уставившись на написанные Анной цифры.
– Что там?
– Смотри сама, – Максим пододвинул листок к ней.
Какое-то время Марина молчала, потом беспомощно посмотрела на него:
– И что нам делать?
– Ехать с ней, что ж еще?
– Но мы ведь не телохранители! Мы частные детективы!
– Ты что, не понимаешь: это наш шанс! – Максим вскочил. – Такой шанс выпадает раз в жизни! Во-первых, дело настоящее. Это тебе не неверных супругов фоткать. Во-вторых, деньги. Это же огромная сумма!
– Откуда они у Анны?
– Тебе же сказали: Иванников миллиардер. Наверняка дарил ей подарки. Видела, какие на ней украшения?
– Да. Видно, что она не бедная. Но такие деньги, – Марина с сомнением посмотрела на листок.
– Господи, машину продала! Какую-нибудь «Бентли»! Сказали же тебе: игра ва-банк. Она рискнула. Счастье, что пришла к нам. Счастье, что вы учились вместе. Марина, надо ехать, – глаза у Максима горели. – В-третьих, мы отдохнем. Когда ты в последний раз была за границей? На море, а? Не сомневаюсь, что отель шикарный.
Как ни странно, этот момент оказался решающим. Лето вошло в зенит, жара стояла невыносимая, и не было в Москве человека, который не мечтал бы о морской прохладе.
– А что ты думаешь о ней? – немного ревниво спросила Марина. Все-таки две недели в одном отеле, в семейном номере.
– Холодная расчетливая сука.
– Но она красивая.
– Она холодная. И сука.
У Марины немного отлегло.
– Что ж, звонить? – спросила она.
– Погоди. Завтра утром. Не надо так сразу.
– Цену набиваем?
– Учись вести бизнес, – сурово сказал Максим.
Марина посмотрела на него совсем другими глазами. Мужчина. Муж. Кормилец. Глава семьи.
– Что ж! Едем!
– На море едете-е-е… – у дочери в голосе слезы. – Без меня-а-а…
– Машенька, мы с папой очень устали. – Марине и самой хочется плакать.
– А я?! А я не устала?! Пашу как слон!
Дочери двенадцать, она учится в английско-французской спецшколе, и учится всерьез. Марина готова наградить ее луной с неба, для чего прежде надо записаться в отряд космонавтов, но только не взять Машу с собой в эту поездку. Как объяснить дочери, что это работа? И работа опасная. Анна не возражала бы и против Машки, тройное прикрытие еще надежней, но в отличие от Романовой Марина не готова пойти ва-банк: либо мы победим, либо все умрем. Была бы такая, ни за что не ушла бы из журналистики, раскидала бы молодняк, как Акела, вожак стаи, кому глотку бы перегрызла, кого порвала в клочки и рулила бы сейчас модным журналом или занимала должность шеф-редактора престижной газеты. Все у нее есть: неглупа, талантлива, образованна. Но характер… Нет, не волевой. Потому и расплылась, как тесто в квашне. Рыхлая стала, мышцы одрябли. А в институте ведь была отличной спортсменкой, на беговой дорожке Аньку Романову обставляла только так!
«Приеду в отель – каждое утро буду начинать с пробежки!»
Лидер у них Максим. И хотя муж тоже ленится заниматься спортом, ссылаясь на то, что в юности напахался, он, в отличие от Марины, умеет постоять за их маленькую семью.
– Машка, не реви! – вмешался Максим и сейчас. – Мы вернемся через две недели и привезем тебе кучу подарков!
Не помогло. Но домашним они не могли сказать, что поездка деловая и с риском для жизни. Мало того что Машка в слезах, родители Марины тоже надулись, крепко обиделась свекровь. Старики давно уже никуда не выезжали, зная, что у семьи финансовые трудности. Оказалось, для себя, любимых, детям ничего не жалко! Даже дочь не берут! Вот эгоисты! Чудовища просто, а не дети!
Вся семья собралась посмотреть на этих чудовищ. С каким видом монстры поедут в аэропорт. Марина их на проводы не звала, могли бы сидеть на даче! Там, по крайней мере, прохладней и дыма поменьше. Машка, мать с отцом, свекровь… Расселись по углам, руки на коленях сложили. Изображают немой укор. Четыре пары осуждающих глаз, четыре учащенных пульса. Свекровь даже сердечные капли демонстративно выпила. Марина невольно кусала губы, чтобы не проговориться.
