– Другой курган, – выдохнула она, и стены Камеры задрожали от низкого звука. – Голубой курган. Контрин голубого кургана. Мет-марен с Цердина. Кетиуй.
Трутни придвинулись ближе, коснулись ее. Склонив голову, она сделала знак ближайшему, тот передал ем второму, а сама Мать третьему, Известие плыло, словно дуновение ветра, и вместе с ним рождалась песня. Из Камеры разошелся необычайно мощный импульс, и во всем Кургане замерло движение, Работницы и Воины поворачивались, где бы ни находились, направляя головы в сторону Камеры.
В зале яичек перепуганные Работницы почувствовали неопределенную опасность и начали возводить стены в коридорах. Только они в эту минуту выполняли какую-то работу. Мать склонила голову в сторону докладывающего Воина, тот впервые с начала существования познал тревогу Матери и включился в ее биохимические превращения, переживая реакции ее тела, пока сообщение кружилось по органическим жидкостям.
Остальные столпились поблизости, ища понимания.
Они не были способны к полной интерпретации известия, каждый понимал известие по-своему.
В сообщении говорилось о движении, начавшимся много циклов назад; слабый вкус Цердина, их родного мира. Разум помнил небольшой холм. Память уходила во времена до прибытия людей, имеющих вкус соли и быстро исчезающих, времена, когда озера еще не было, и холм тоже еще не поднялся. Проходили века, и Разум вибрировал в экстазе от этой поддержки памяти. Были расставания, новые королевы рождались из яичек, отправляемых на кораблях, курганы мчались к невидимым звездам сквозь расстояния, которые Разум постигал, только когда глаза маджат смотрели на новый источник тепла в небе, отличавшийся от старого типом, периодом и интенсивностью, когда расчеты маджат обнаруживали углы и расстояния, а также сложность, превосходящую способность понимания разума, и мистицизм, чуждый умственным процессам маджат.
Пространство, темнота и холод.
Смерть.
Наконец, Разум нашел нечто, благодаря чему мог понимать смерть и конечность миров, время до и после своего существования.
Конечное, по меркам людей, время внезапно обрело значение.
Разум понял.
Разум Калинда… его вкус ошеломлял, и в нем присутствовал вкус Андры, Мерона, вкус Цердина, волны, начинающейся на Цердине и растекающейся в стороны: насилие и враждебность. Разрушение. Цердин. Разрушение.
Всякое движение в кургане замерло. Даже опекающие яички Работницы остановились, парализованные громадой увиденного.
Рост. Разрастание, отрицающее смерть.
Разум потянулся наружу, где не было контакта, ибо слишком большие расстояния делали невозможным слияние. Существовало только желание его – помеха биохимии кургана.
– Риск, – пожаловался Воин, почувствовав вкус присутствия Контрин и избиения голубых, убийство посланцев.
Он не мог понять большего, но курган мог.
– Она… – начала Мать, поднимаясь над барьерами разных типов. Это была функция королевы, когда биохимия действовала на иных уровнях, – она из кургана Мет-марен. Она и ЕСТЬ курган. Кетиуй. Ее Работницы прибыли потом, собранные из странных курганов. Это ази. Она несет вкус опасности, но она не враг голубых. Она спасла посланца с Калинда, была на Мероне и Андре, ее вкус есть в этих воспоминаниях. Она была ВНУТРИ кургана на Цердине, действовала с Воинами голубых против других маджат, против людей. Красные с Истры несут вкус ненависти к ней. Вкус Цердина содержится в памяти красных, вкус людей и смерти голубых. Большое побоище, да. Но особь Раен Мет-марен является Контрин голубого кургана. Она была частью разума Цердина.
– Угроза королеве, – не сдавался Воин.
Однако Трутни, которые помнили, пели иначе. Мать голубого кургана Цердина жила в сознании голубых Калинда, так же как песня, в которой упоминалось Кетиуй и смерть, много смертей, начало перемен. Преждевременное начало.
– Мет-марен, – вспомнила Мать, передавая информацию Разуму. – Из первых людей. Друг кургана.
Известие поглотило ее, и Мать излила на Трутней свой гнев. Частицы Разума раскинулись во все стороны, разбросанные через невидимые бездны звезд и времени, которое никогда прежде не имело значения. Пространство существовало, время тоже, и слияние было невозможно.
