И здесь вот, после исцеления, Матерь Божия сказала, что тебе придется потерпеть, вот. Когда сказал я родителям, что вот Матерь Божия исцелила меня, они сразу поняли, что я какой-то стал другой. Что-то изменилось. Потом, значит, вскоре здесь подошли Ангелы. Слышу — голоса. Ангельские слышал голоса и слышал бесовские. Бесовские были с другой стороны. Они как бы наблюдали за этим. По левую сторону отсюда (показывает) Ангелы были, Матерь Божия была, еще святые были. Не помню точно, кто, сейчас. Может, со временем скажу. Бесовская сила была с другой стороны. И слышал… и тех, и тех слышал.
И вот бесы кричали, что не соглашайся, не выдержишь такое испытание. Что это не тебе такое, помрешь, в общем. Как бы отвлекали меня, чтобы не соглашался с тем, что придется… Тогда, когда подошли Ангелы, вот, успокоили меня, сказали, что Матерь Божия тебя исцелила. Ты можешь жить. И теперь… раньше имел смертные грехи, и что теперь пойдешь ты в церковь, можешь покаяться, и все.
Но Господь тебе дает больше. Господь тебе дает такое, что с твоим согласием, конечно, если согласишься на это, мы тебя проведем по мытарствам проведем. Увидишь ад, увидишь рай, будешь видеть Бога, Матерь Божию, святых. Свои грехи увидишь, родственников своих увидишь. В аду, в раю, вот, где кто находится. Родственников, знакомых. Сыграло то, что верить в Бога, верил, и очень хотелось пойти за Богом. Как-то за Бога пострадать, свои грехи… Очень-очень мне это хотелось, и, если бы сказали это вновь, пошел бы снова (улыбается).
Начинается с того, что Ангелы объясняют мне, откуда берется грех. Что видишь, как мысленно бесы действуют на вас, да? Грех начинается с того, что… Если мысль отогнал, то это не греховно. Не обратил на нее внимания. Но если с этой мыслью соглашаются люди, кто соглашается с этой мыслью, это плохое. И тогда уже начинают развиваться дальнейшие (страсти). Куда-то он уже ведет его. Вот раньше я поддавался очень много разным таким слабостям. Вот когда мы поговорили, уже мне было кое-что понятнее для меня, что не знал тогда…
Такая уж была радость с Ангелами. Хотя видеть их, не видел тоже. То, что грешный человек — это видеть Ангелов не каждому. Их голос он похож на все наши голоса, но настолько он мягкий, такая любовь, когда Ангелы — это просто как какой-то… Себя начинаешь вспоминать как бы с детства. Вот с детства. Себя начинаешь вспоминать каким-то… как бы обновляешься. Там никогда не захочешь сказать какого-то грубого слова, или там какого-то… Сразу все это меняется, да. Здесь сразу чувствуешь долг свой. Вот какой-то долг перед Богом, перед…
Бесы кричали, говорили, что мы требуем, чтобы смерть для этой души была тяжелая, так как имеет смертные грехи. Ангелы сказали, что да, тебе придется потерпеть, очень тяжело будет какое-то время. А потом выйдет из тебя душа и… бесы к тебе не подойдут. Мы твою душу берем и…
Подошла смерть, да. Время было уже такое вечернее. Ну, как только, наверное, стемнело на улице. Это было дома, да, у родителей. Так Господь устроил, что родители мне, так сказать, не препятствовали. Не мешали. Это они не знали, этого я не говорил им. Ангел просил так, чтобы Господь устроил, чтобы они не видели лучше мою смерть. Во-первых, это надо сначала рассказывать. Может они что-нибудь поймут там… или скажут… или вражье это или чего там. Очень много было со мной и того, и того. И для родителей это было непросто сразу объяснить.
Но, видимо, так, что Господу было так угодно. Господь все устроил без меня там. Родители к этому времени уже отдыхали. Вот, когда зашла смерть — смерть она с падших ангелов, это скелет, обычный скелет, как вот в школе преподают, эти ребра, да, хребет, череп, руки такие, все, только на нем было какие-то покрывало. Такое было темное покрывало. Примерно он двухметрового роста. Такой большой. До этого же Ангелы меня предупредили, что это очень страшно будет, но придется немножко потерпеть.
И вот когда она зашла, я лежал на кровати, ждал эту смерть. И вот она меня, эта смерть, начала молотить меня. Прямо на самом деле. Вот как, начиная с ног, отсекаются конечности ног. Сначала пальцы не чувствуешь. Смерть была двадцать минут. Двадцать минут не мог помереть. Вот так они меня мучили. Вот эта вот смерть мучила меня. Уже когда до пояса был омертвлен, да, до пояса, вот, чувствуя вот здесь
