— Вот как?
— Помни, каждая заноза в твоей заднице — часть того кола, которому не суждено пробить ее насквозь.
— Поверить не могу, что до сих пор держу тебя в старших пажах. Тебе место на конюшнях, мерзавец! Будешь орудовать скребком до конца своих дней!
— Воля ваша, господин маркграф, — Вальдо не посчитал нужным скрыть смешок, — Но на вашем месте я бы этого не делал.
— Почему?
— Потому что тогда вы будете единственным на свете маркграфом, который проигрывает в шахматы своему конюху.
[1] Туаз — средневековая мера длины, примерно 2 м. Здесь — примерно 200 м.
[2] Миннезанг (нем. Minnesang) — «любовная песня», средневековый жанр лирики.
[3] Лига — средневековая европейская мера длины, равная 2,3 км.
[4] Здесь: примерно 4 м.
[5] Здесь: примерно 700 км.
[6] Квинтал — средневековая мера веса, равная 48,95 кг. Здесь: примерно 294 тонны.
[7] Гидроморфон — опиоид, производное морфина.
[8] Арпан — средневековая мера длины и площади, равная 58,5 м. Здесь: примерно 10 270 кв. м.
[9] Барбют, салад — типы рыцарских шлемов.
[10] Здесь: примерно 40 м.
[11] venari anima dulcoratur (лат.) — радушная охота
[12] Квинтал — одна из средневековых мер веса, равная 48,95 кг; сто квинталов — приблизительно 5 тонн.
«Убийце» были неизвестны ни отдышка, ни повышенное сердцебиение, ни прочие слабости человеческого тела. Он был создан из куда более прочной материи, чем глина. Однако сейчас Гримберт отчетливо ощущал напряженный гул, доносящийся из его силовой установки, тревожные отзвуки проистекающих глубоко в недрах экранированного реактора реакций атомного расщепления. И если «Убийца» не пыхтел от натуги, то только лишь потому, что не имел для этого необходимых устройств.
Гримберт гнал доспех напрямик, по присыпанному снегом склону, забыв про осторожность и почти отказавшись от маневров. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Он уже не пытался обходить преграды, наоборот, сминал их многотонной массой доспеха, почти не замечая.
Всего в нескольких туазах позади тяжело ворчал «Страж», подминая под себя деревца и впечатывая ноги в мерзлую землю с такой силой, что во все стороны летела вперемешку со снегом земляная крошка. Если раньше он довольствовался ролью ведомого, то в последние минуты явно увеличил обороты и едва не дышал в затылок «Убийце».
Гримберт безотчетно сжался в тесном пространстве бронекапсулы, словно это могло уменьшить его вес и облегчить задачу «Убийце». Ни в коем случае нельзя было допустить, чтоб «Страж» Аривальда обошел их на подъеме.
Бег наперегонки — никчемная забава для сосунков, до которой никогда не опустится двенадцатилетний отрок в Турине, будь он хоть подмастерьем, хоть пажом, хоть сыном маркграфа. Потому ни Гримберт, ни Аривальд не унижали себя формальным объявлением начала гонки. Как и многие ритуалы, принятые среди мальчишек, этот не нуждался ни в арбитрах, ни в условных сигналах, его правила и так были очевидны.
«Страж», без сомнения, легко обошел бы «Убийцу» на подъеме. Каждым своим шагом он выигрывал добрый туаз, а то и полтора. Может, доспех старшего пажа в техническом отношении был еще более безнадежно устаревшей образиной, чем доспех самого Гримберта, однако двигался удивительно споро и ловко, точно не пятитонный боевой механизм, прикрытый толстой броней и ощетинившийся стволами автоматических пушек, а крепкий лесоруб в полушубке, выбравшийся на легкую прогулку.
Может, «Страж» был ловок, но ему не суждено было завоевать победу в этой гонке. Почти добравшись до конца подъема, уже опережая соперника на половину корпуса, он неосторожно поставил лапу на припорошенный снегом ельник и опасно накренился.
Аривальду удалось удержать равновесие — спасибо крепкому вестибулярному аппарату и чутким гироскопам — но преимущество, выигранное «Стражем» на протяжении гонки, мгновенно оказалось утрачено подчистую.
Гримберт не сомневался, что Вальдо допустил эту оплошность не случайно. Может, его собственный старший паж и выводил его иной раз из себя своими дурацкими шуточками, нарочно испытывая терпение, но жестокосердным он не был. Гримберт даже собирался было, забыв про недавнюю перепалку, сказать ему что-то приятное, но, поймав в визор изображение поверженной добычи, прикусил язык.
