Судьба ленинского высказывания, претерпевшего столь значительную деформацию, заставляет задуматься над тем, как детские впечатления одного гениального человека способны порой не только самым существенным образом повлиять на жизнь целого государства, но и на судьбы видов и жанров искусства, над которыми подавляющее большинство людей уж точно абсолютно не властны. Более того, этот пример позволяет нам приблизиться к пониманию природы гениальности, которая не имеет практически никакого отношения не только к нравственности, но и к прочим человеческим достоинствам и способностям, включая ум. С этой точки зрения пушкинская сентенция о несовместимости «гения и злодейства» – такое же пустое сотрясение воздуха, как и новозаветный императив: «Кто не работает – тот не ест!» В реальности чаще все происходит с точностью до наоборот: гениальность крайне редко бывает совместима с добром, а больше, и самое главное лучше, едят именно те, кто меньше всех работает. Об уме и говорить нечего! Тысячи интеллектуалов во всем мире уже сто с лишним лет стенают по поводу смерти литературы, театра и живописи, которые, по их мнению, не выдерживают конкуренции с кино, а Ленин взял и поставил в один ряд с этим всесильным и всепобеждающим кино такой вид искусства, название которого не решились повторить за ним вслух его самые фанатичные последователи. И ничего! Цирк просуществовал еще восемьдесят лет, и не просто просуществовал, а стал настоящей тайной страстью и предметом обожания миллионов.
Из многочисленных анекдотов и воспоминаний моих знакомых мужчин, в юности побывавших на военной службе, а в дальнейшем приобщившихся к какой-нибудь интеллигентской профессии, я знаю, что солдатам в армии часто приходится выполнять приказы, которые они сами считают в высшей степени глупыми и бессмысленными. Утром им приказывают перетащить из одного места в другое тяжеленный бетонный столб, а уже к вечеру выясняется, что этот столб нужно срочно вернуть обратно, на прежнее место. Причем инициаторами подобных распоряжений чаще всего становятся армейские старшины и прапорщики или же, как их обычно называют в армии, «куски», у которых, насколько я могла заметить, почему-то еще бывают очень причудливые фамилии: Загорулько, Загороднюк, Подопригора, Канарейка, Небаба, и т. п. Так вот, почти все мои знакомые – соприкоснувшиеся с армейским бытом интеллигенты, – рассказывая об этих личностях и их бессмысленных приказах, которые им приходилось исполнять, до сих пор не могут скрыть своей досады. Тем не менее я убеждена, что у истинного гения гораздо больше общего с армейскими прапорщиками, чем с интеллигентами, которые так до сих пор и не сумели осознать смысл их абсурдных поступков, слов и распоряжений. Потому что главной чертой гениальной личности, конечно же, является презрение к здравому смыслу и вообще ко всему общепринятому! Мало того, человечество на протяжении всей своей истории, в сущности, только и занимается тем, что «перетаскивает столбы и бревна» с места на место, повинуясь указаниям так называемых гениев. А в итоге, как правило, уже после их смерти, почти всегда выясняется, что эти «столбы и бревна» нужно срочно вернуть на свое место.
Однако вряд ли стоит отождествлять гениальность с банальной политической властью, так как гении не просто властвуют над людьми, а, главным образом, формируют стиль эпохи. То есть, повинуясь их воле, люди вовсе не обязательно работают на фабриках и заводах, отбывают воинскую повинность и выращивают хлеб, но еще – и прежде всего! – носят костюмы и шляпы той или иной формы, выбирают себе определенную мебель, предпочитают селиться в дома, кажущиеся им наиболее привлекательными… Не случайно ведь приход Наполеона к власти спровоцировал появление стиля ампир, а Сталин и Гитлер оказались причастны к зарождению так называемого «большого стиля». И именно к этим политическим деятелям чаще всего применялся и продолжает применяться эпитет «гениальный». Но никому не придет в голову назвать «гением» Наполеона Третьего или же Николая Второго, не говоря уже о Брежневе или Хрущеве. Более того, оказавший огромное влияние на формирование Art Nouveau Людвиг Баварский, чье правление было не слишком полезным, а, скорее, даже и вредным для подданных, ничуть не менее гениален, чем Наполеон Бонапарт и тем более его современник Бисмарк. Не говоря уже о том, что и вовсе лишенные каких-либо атрибутов власти, а при жизни полностью загнанные в угол Хармс и Кафка оказали влияние на стиль своей эпохи, по крайней мере не меньшее, чем наделенные абсолютной политической властью Сталин и Гитлер. Короче говоря, гениальность – это категория исключительно эстетическая!
