«Блудлив как кот, труслив как заяц», — подумал о шофере-нарушителе Джексенов, вцепившись в край борта.
Впереди, в степи, светили тракторы — шла посевная. Сзади по грейдеру неслись груженые машины, образуя сплошную цепочку огней. Джексенов сжал челюсти: «Вот для кого надо охранять рыбу».
Но куда его везут?
Добрый час кружила машина по степным дорогам. Стало ясно, что шофер решил запутать следы. Джексенов наклонился к заднему стеклу кабины, затарабанил по кабине. Машина стала.
Шофер не ожидал увидеть такого пассажира. Рука самопроизвольно выключила скорость.
— Слушай… Мы здесь двое… — он пытался улыбнуться. — Никто ничего не знает… Что хочешь дадим. Что тебе пользы с того, что нас накажут?.. В заклад оставлю права.
Джексенов кинул монтировку в кузов и закрыл за собой дверцу кабины.
— Путевой лист на вождение машины! — потребовал он.
Дрожащими руками шофер подал документы.
— Едем в Котлово, товарищ Показуев, — прочитав документы, снова приказал инспектор.
— Прошу… Умоляю… Я их только подвез… этих рыбаков. Я не браконьер… Пожалей семью… — взмолился шофер, усаживаясь за руль. — Раньше постучал бы, ведь замерз… — стараясь придать голосу нотки сочувствия, он включил обогреватель кабины.
У Котлово машину встретили Аукатов с Георгиевым. В коляске сидел Чернов. Вся его одежда, лицо и руки были покрыты грязью. Потеряв след машины, мотоциклисты засели у дома Чернова. Оправившись после падения с машины, браконьер пришел сюда.
…В Сельском Совете участковый докладывал по телефону начальнику районной милиции:
— Джексенов только что прибыл. Да вот он и сам. Передаю трубку.
Инспектор подошел к телефону.
— Здравствуйте, товарищ майор! Задержаны Чернов и шофер Показуев. В машине шесть голов севрюги, суводные сети. Чернов ранее штрафовался… Хорошо. До свиданья! — Джексенов положил трубку и повернулся к мотоциклистам:
— Аукатов, садитесь за руль машины. Вы, Георгиев, доставьте задержанных в милицию. Завтра материалы на браконьеров передаем в суд…
НИКОЛАЙ РАЗУМОВСКИЙ, МАРИАННА ИВАНОВА
РАССЛЕДОВАНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Когда постучали, Татьяна Петровна легко встала и отворила дверь.
— Захаровы здесь живут?
Человек был четко виден в пролете двери. Высокий, широкоплечий, в мягком плаще. За ним смыкалась темнота, было слышно, как шумит озеро. Оно было совсем близко — днем синее, спокойное, ночью шумело даже от малейшего ветерка. Татьяна Петровна привыкла к этому мерному шуму. Домик стоял на самом берегу.
— У вас сдается комната?
— Да. Только, может, вам не понравится. Просто у нас. Одна ведь я с сынишкой живу. Муж погиб. Шоферил. И в аварию…
Гость тщательно вытер ноги, прошел в дом. Комната, оклеенная веселыми и светлыми обоями, видимо, понравилась ему.
— Хорошо, хорошо, — проговорил он, точно думая о чем-то другом.
Татьяна Петровна пригласила его выпить чаю. За столом гость разговорился. Он рассказал, что приехал из Алма-Аты, будет работать в отделе коммунального хозяйства, а зовут его Дымовым Константином Григорьевичем. Семья? Не сложилась семья. Холостяк…
Он попросил разрешения закурить. Татьяна Петровна поставила на стол пепельницу-башмачок.
— Работаю в комиссионном магазине.
Гость глядел на нее и улыбался.
…Колька появился уже в конце вечера. Он влетел в комнату, еще не остывший от путешествия через озеро на плоту. Они сами, мальчишки, плот этот строили — он да Вовка и еще Сенька-Фитиль. Ночью поехали в лес, что на той стороне озера. Страшно было, Фитиль боялся, а он, Колька, ничуть. Даже цветок сорвал там. Вот…
И он протянул матери темно-лиловый бархатистый ирис.
— Что ж ты, Николушка, делаешь? — упрекнула его мать. — Разве можно так? А если бы утонули?
— Все были мальчишками, — улыбнулся Дымов.
Татьяна Петровна ласково погладила голову сына.
— Дядя, а у вас есть книжки про шпионов, про преступников?
— Таких нет…
— А у нас тут до вас жил жилец, так мы с ним все читали про шпионов. Я вырасту, в разведчики пойду!
— Сиди уж, разведчик, — засмеялась мать. — Таких болтунов и не берут!
Дымов поблагодарил хозяйку, обещал пойти с Колей завтра на озеро и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
«Внимательный какой к мальчику», — подумала Татьяна Петровна, — вот бы ему, моему Николке, отца такого»…
