Рассказы. Выпуск 1 - страница 15
– Что? – Крис молчала, уткнувшись в мое плечо. – Не молчи, ты меня слегка пугаешь.
– Ох, успокойся. Я просто устала.
– Ну, если ты умудряешься при этом успокаивать меня, то, наверное, все в порядке, – попытался я коряво пошутить.
В колледже Джону разбили сердце. Наверное, даже не раз. Я даже уверен, что не раз. А Кристи – та точно помнит. Тяжело смотреть, как твой любимый человек отстраняется от тебя. Но именно так и было. Пока Джон «вылетал из гнезда», меж нами пробежала кошка. Кристи завела привычку спрашивать меня про память и дежавю. Это слегка пугало. Хотя дежавю и правда у меня случались. Порой казалось, что я знаю наперед, что скажет сын или жена. Или что произойдет. Ну да вы знаете, как это бывает. Я беспокоился, но поделать ничего не мог. Кристи начала писать дневник. Видит Бог, каких сил мне стоило не засунуть туда свой любопытный нос. Дело не в любопытстве даже, а в беспокойстве. На одной чаше весов было желание понять, что с ней происходит, а на другой было доверие и уважение. Я знал, что меж нами нет секретов, и по-настоящему важную вещь она от меня не утаит. Но червячок сомнений пожирал мое яблоко непоколебимости, при этом смачно чавкая. Ну, да вы знаете, как это бывает.
Джон женился на той, которую полюбил, довольно рано – в колледже. Милая пара была. Он – высокий, статный, серьезный. Она – миниатюрная брюнетка с ямочками на щеках, появлявшихся, когда она смеялась. А уж смеяться она любила и умела. Словно весенний ручей звенит. Они напоминали мне меня с Кристи в молодости. Мы с женой были счастливы за них. Тревога Кристи отступила. Не буду лукавить, иногда я видел тень, пробегавшую по ее лицу. Возможно, – говорил я себе, – Кристи просто слегка ревнует сына к его жене. Ведь мать всегда остается матерью, верно? Но, в целом, все было хорошо. Даже замечательно. Джон тоже был счастлив. Как-то я спросил у нее:
– Крис, ты перестала делать заметки?
– Какие? – удивилась она.
– Как какие? Ты же вела дневник? Или что ты писала? Может, ты у меня будущая звезда беллетристики, а? – спросил я, легонько толкая ее локтем в бок. Мы сидели на крылечке нашего дома, слегка опустевшего без Джона и Сонни, его верного пса. На город опускался вечер, зажигались первые звезды, а в траве стрекотали кузнечики. Я хорошо это запомнил, потому что жена ответила, разглядывая меня со странным выражением лица:
– Я никогда, никогда не писала ни дневника, ни заметок.
Я стоял у окна, глядя сквозь занавеску, как тридцатипятилетний Джон сидит на крыльце, курит, смотрит на облака и слушает далекий детский смех. Я был уверен, что его накрыл кризис, в семье у сына что-то разладилось, поэтому он приехал к нам. Сзади тихонько подошла Кристи и положила голову мне на плечо.
– Я так больше не могу. Я не выдержу еще одного раза.
Я повернулся к ней, обнял и поцеловал в макушку.
– Я тоже устал, Крис. Я тоже…
– Я убью его. Просто убью. Ты ведь тоже начал запоминать… Вспоминать, да? – Она с надеждой заглянула мне в глаза.
– Да. Я тоже, Крис…
– Это надо сделать быстро, ты понимаешь?
– Понимаю. Дождемся начала или сейчас?
– Подождем.
– Боже мой. Как далеко на этот раз, как думаешь?
Кристи тяжко вздохнула.
– Это же Джон. Наш избалованный Джон.
В свой первый день в школе наш сын, Джон, не вернулся домой. Как потом сказала полиция, со слов свидетелей, Джон вышел из школы, ни с кем не разговаривал, просто пошел в сторону дома. Черная арендованная машина, которую позже найдут за городом без единого отпечатка пальцев, притормозила чуть позади него. Водительское стекло опустилось, и оттуда высунулась рука с револьвером. Стрелок тщательно прицелился и хладнокровно выстрелил дважды в голову моему сыну. Машина была затонирована наглухо, поэтому стрелка никто не видел. Общественность пребывала в шоке от такого чудовищного убийства. Я знал, что и копы, и репортеры будут рыть носом землю, но так никого не найдут. Все было слишком тщательно спланировано.
Дома я обессилено упал на диван. Кристи обняла меня и спросила:
– Все в порядке? Тебя никто не видел?
– Никто.
– А револьвер?
– Утопил его.
