Сначала он, как бы невзначай, завел красные шнурки на гэта. Однако не прошло и трех дней, как две другие гостиницы тоже изменили цвет шнурков:
Зеленая дача завела зеленые, а гостиница "Соколиное крыло" коричневые. "Ах, вы так!" - возмутился хозяин Красной гостиницы и сделал красные пояса для юката. Но и это стало неоригинально через три дня. Тогда хозяин Красной гостиницы разозлился: "Ишь дурака нашли!" - и все вещи для гостей, а заодно и свои собственные перекрасил в красный цвет. Однако конкуренты тут же свели его старания на нет. Красная гостиница не смогла тягаться с ними и вскоре вышла из игры. Дело в том, что конкуренты облицевали свои ванны цветным кафелем, а у Красной гостиницы, к сожалению, кафеля не оказалось.
- К тому же, - сказал хозяин, - эти гостиницы хлопочут теперь о том, чтобы превратить Асино в увеселительное место. Собираются открыть рестораны и пригласить гейш. Совершенно непонятно, зачем тихие горячие источники в горах превращать в шумный вертеп, наподобие городского квартала развлечений. На Зеленой даче, говорят, строят бассейн, а гостиница "Соколиное крыло" сооружает на берегу реки отдельный павильон с застекленной вышкой для обозрения окрестностей. Так что Красная гостиница оказалась прижатой к реке. Как в битве - отступать некуда. Или как в игре го {Го - японская игра типа шашек.} - прижаты к стенке.
После ванны я сразился с хозяином гостиницы в го. Расставляя фишки, я объяснил ему, что такое дамская пудреница для компактной пудры. Оказалось, что видеть окаменелого краба с таким большим панцирем ему не приходилось. Однако если взяться за поиски целенаправленно, то можно и найти, добавил он назидательно. Человек никогда не должен терять надежды. И хозяин вышел, сказав, что обойдет местных стариков - может, они что знают. Через час он вернулся с поникшей головой - такую окаменелость никто до сих пор не встречал.
- Ничего не поделаешь, - сказал я, - придется самому порыться.
Хозяин поглядел в окно, за которым сгущались сумерки, и заметил со вздохом:
- Самому порыться, говорите... Когда бы каждый мог так легко найти окаменелость, то и забот никаких не было бы. Вот если бы Камэ Таро-сан был жив... Он непременно помог бы. Вы опоздали на два года.
Камэ Таро-сан был знаменитым в тех местах змееловом и искателем окаменелостей. После паводка, когда спадала вода на реке, он обязательно находил крупные окаменелости. А ядовитые змеи, говорят, замирали от одного его взгляда. Тогда он быстро хватал их кончиками пальцев за голову и мгновенно отрывал ее. Еще секунда - и белое тело змеи, лишенное кожи, описывало в воздухе дугу, как выхваченная из ножен сабля. К сожалению, Камэ Таро-сан умер от астмы в позапрошлом году.
- Однако у такого знатока, должно быть, многое осталось, - сказал я. Может, и краб найдется.
- М-да... - Хозяин гостиницы склонил голову набок. - Дело в том, что после смерти Таро-сан вещами его сразу же распорядились. Хотя надо бы для верности еще и у Эрии спросить. Вдруг что-нибудь и обнаружится. Подождите до завтра.
Девочка со странным именем Эрия была, по словам хозяина гостиницы, воспитанницей Камэ Таро. Ее бросила молодая женщина в желтой юбке, приезжавшая на воды вскоре после войны. Девочка была мулаткой - "дитя любви", рожденное от негра, и вторая жена Камэ Таро, как раз оставшаяся без ребенка, взяла ее на воспитание. "Женщина в желтой юбке звала дочь Эрия", сказал хозяин гостиницы. По-видимому, девочку звали Мэри, а женщина произносила ее имя так жеманно и невнятно, что ему слышалось "Эрия". Я сказал о своем предположении хозяину, но он ответил, что теперь уже уточнить ничего невозможно, потому что девочка глухонемая от рождения.
Мне не пришлось ждать до следующего дня. Когда поздно вечером я спустился к источнику с полотенцем через плечо, в горячем тумане предо мной вдруг предстала обнаженная темнокожая фигурка. Это была Эрия.
Словно поджидая меня, она стояла в смелой, как у манекенщицы, позе прямо перед раздевальней. В тот миг, когда, открыв стеклянную дверь в ванную, я увидел ее, мне показалось, что это мое собственное отражение в белом тумане. Но не могло же мое отражение быть голым в то время, как я сам был в юката! И лишь заметив странную округлость груди, я опомнился, понял, что передо мной юная девушка, и собрался было лезть обратно по лестнице, как откуда-то из тумана раздался голос хозяина гостиницы:
