Это знамя через несколько дней развевалось на новой демонстрации, организованной Томским комитетом РСДРП на похоронах Иосифа Кононова.
Томская вооруженная демонстрация явилась для нас, молодежи, боевым крещением…
Через две недели после январской демонстрации, 2 февраля, состоялось подпольное партийное собрание, на котором обсуждался вопрос о новой демонстрации.
Собрание уже заканчивалось, и мы по два-три человека начинали расходиться, как вдруг неожиданно для всех нагрянула полиция и жандармы. Дом был оцеплен со всех сторон, и скрыться было уже невозможно. Все мы были арестованы и посажены в тюрьму. Среди нас был и Сергей Миронович Киров, который призвал нас к спокойствию и предупредил, чтобы на допросах у жандармов мы отказывались от каких-либо показаний, так как по неопытности некоторые товарищи могли сказать лишнее, что принесло бы партийной организации непоправимый вред.
На допросах жандармы ничего не могли от нас добиться, все сорок семь арестованных держались стойко и категорически отказались от показаний. Жандармы бесились, угрожали, вызывали нас на ночные допросы, но благодаря единодушному отказу от показаний судебного дела им так и не удалось создать. Продержав нас два с половиной месяца в тюрьме, они вынуждены были освободить всех арестованных.
Выйдя из тюрьмы, многие из нас немедленно же принялись за революционную работу. Революционное движение все нарастало.
Летом проходили забастовки железнодорожников, печатников и других рабочих города. В этот период Томский комитет РСДРП поручил мне хранение и раздачу по районам города напечатанных в подпольной типографии прокламаций и различных листовок. Мне предоставили конспиративную квартиру, куда двумя товарищами доставлялась литература и прокламации непосредственно из подпольной типографии. Одним из них был Сергей Миронович Киров, руководивший тогда томской подпольной типографией. Он проявлял много выдумки и инициативы для налаживания печатной агитации.
С. М. Киров приходил на конспиративную квартиру всегда нагруженный до отказа. Он ухитрялся прикреплять прокламации шпагатом к спине и животу, обертывал ими ноги и руки, а чтобы скрыть образовавшуюся «полноту», надевал внакидку широкий плащ. Иногда С. М. Кирову приходилось подолгу кружить с прокламациями по улицам города, чтобы скрыться от шпиков. Приходя ко мне, он весело рассказывал об этом. С. М. Киров давал указания, как распределить принесенную литературу и прокламации, говорил, кто придет за ними, сообщал пароль и предупреждал об осторожности.
Наши прокламации распространялись не только в Томске, а расходились и по другим городам Сибири, проникали в солдатские эшелоны, попадали на далекие поля Маньчжурии, где царское самодержавие вело войну с Японией.
В течение лета было организовано несколько крупных массовок, происходивших в лесу, в окрестности города. На эти массовки участники собирались, соблюдая большую конспирацию. От окраины города до места массовки были расставлены пикетчики, которым сообщался пароль. Такая предосторожность вызывалась опасностью провала, угрозой избиения и ареста ее участников, так как с нарастанием революционного движения полиция и жандармерия всегда держали наготове вооруженные отряды.
ОКТЯБРЬСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАЧКА
К осени 1905 года еще выше поднялась волна революционного движения. В октябрьские дни развернулась во всю ширь всеобщая политическая забастовка, охватившая почти всю страну.
Остановилось движение поездов по Сибирской железной дороге, прекратили работу почта и телеграф, закрылись многие предприятия и учреждения, вузы и школы города Томска. Рабочий класс под руководством большевиков возглавил борьбу против самодержавия.
В этот период Сергей Миронович Киров вел деятельную агитацию за всеобщую политическую стачку и вооруженное восстание. Он проявил большие организаторские способности, выступал против меньшевиков, социалистов-революционеров и либералов, настойчиво защищал ленинские позиции. Руководил забастовками в городе Томске и на станции Тайга, призывая рабочих к оружию и готовя их к вооруженному восстанию.
