— Увидите, придет время, вы обо мне вспомните и пожалеете, что расстались со мной.
Собирались уже ложиться спать, когда внезапно с шумом распахнулась дверь. Вошел фельдфебель, сопя и задыхаясь.
— Эй вы, механик, скорей, раз-два, забирайте с собой вещи, на сборный пункт.
Он не знал, чем объяснить появление фельдфебеля, и взволновался.
— Командировка в техническую часть? — спросил он неуверенно. — Мы туда сейчас?
— Нет, нет, теперь некогда разговаривать! — смущенно заторопился фельдфебель. Взялся за ручку двери, потом за карман, вышел в прихожую и оттуда крикнул: — Пожалуйста, не задерживайтесь! Перекличка на сборном пункте, — и скрылся во мраке фабричного двора.
Механик недоумевал. Хозяин-машинист стоял растерянный и беспомощно глядел на него.
— Сколько с меня, коллега?
— А, право, не знаю. Жена!..
Хозяйка вышла из кухни, неся кожаный саквояжик и сверток в газетной бумаге.
— Холодная курица, — сказала она, — и кусок хлеба: в дороге пригодятся. Говорят, ваша часть отправляется?
— Сколько с меня?
— О… сколько дадите. Положил на стол двадцать крон.
Все вещи не помещались в его саквояже. «Курица?.. — Он поколебался. — Эх, был бы какой-нибудь мешок». Ищущим взглядом обвел комнату. Лицо машиниста оживилось.
— У меня ведь есть ранец, — воскликнул он. — Мари! Где ранец? Неси его сюда. Да кстати, и гетры захвати.
Жена уже несла все это. Он хотел было аккуратно перепаковать все вещи, но было некогда. Торопясь, запихал в ранец содержимое саквояжа: белье, записную книжку, коржики. Гетры втиснул сверху.
— В обмен на саквояж! — жадно сказал машинист,
— Идет.
Поспешно простился и выбежал на улицу. На сборном пункте уже шла перекличка. Горели факелы. От непривычного холода лязгали зубы. Он пристал к одному из формируемых взводов. В толпе переговаривались.
— Винтовки получили?
— Куда пойдем-то?
— Как куда? На фронт. Куда же больше?
— Кто этот офицер, не знаете?
Несколько в стороне стоял седой офицер в новом сером обмундировании. Из-под его шинели блестел конец сабли.
— Это наш ротный, — сказал усатый собольчанин, — лейтенант.
— Говорят, запасный. Фельдфебель сказал, из адвокатов.
— Теперь назначают унтер-офицеров.
— Еще взводного должны нам назначить.
— Господин фельдфебель, господин фельдфебель!
— Стройся! Проклятье! Господин лейтенант! Тише, тише! Да не толкайся ты, дьявол!
Фельдфебель заорал:
— Тихо! Унтер-офицеры и взводные, шаг вперед!
Лейтенант подошел поближе. Человек пятнадцать вышло из строя. В том числе и усатый собольчанин. Механик не двинулся.
— Эй, а где же этот машинист? Куда он девался? Стряхнул оцепенение. Выступил из строя.
— Я здесь, — сказал он, подойдя к фельдфебелю. Фельдфебель отвел его к ротному.
— С пулеметом обращаться умеете? — спросил лейтенант.
— Никак нет.
— Как же, ведь вы машинист?
— Так точно.
— Назначьте в пулеметную команду, — обратился ротный к фельдфебелю. — Там увидим. Можете идти.
— Унтер-офицер? — спросил фельдфебель.
— Нет.
— Так будете! Поняли? Будете капралом.
Принесли винтовки. Старые, однозарядные, тяжелые берданки системы Бердль и несколько совершенно новых манлихеров. Фельдфебель поднял один из них и передал механику.
— Возьмите! — сказал он и выразительно подмигнул.
Взял смазанную винтовку. Она тотчас же выскользнула из рук и больно ушибла ногу прикладом. Он подскочил и чуть не отбросил винтовку.
Вернулся к своему взводу. Каждому дали по брезентовому поясу, ремню и наплечному валику. Валики велели пришить к шинелям. Принесли кепи. Фельдфебель выбирал для него все самое лучшее и называл его начальником технической части.
Таким образом он получил приличную фуражку, пояс и патронташ. Он надевал все эти вещи с непривычным возбуждением. Кругом смеялись, толкались, переговаривались. Кому-то подменили манлихер, подсунув берданку, и обманутый жаловался, как ребенок. Вспомнились солдатские ухватки и прибаутки. Выдали шинели. Их появление радостно приветствовали. Мелькнула надежда: «Вероятно, не на фронт: в этих шинелях, с такими винтовками…»
Люди одевались, применяя старые, знакомые еще с действительной службы приемы. Оправляли на себе широкие длинные шипели. Доставили ранцы. Велено было переложить в них содержимое сундучков. Солдаты притихли, с сожалением расставаясь со своими сундучками. Некоторые с озлоблением ломали их. Слышалась тяжелая ругань.
