Оказалось, Мишкины апартаменты — комната в малосемейке, удобства в коридоре. Перечень остальных измеримых достоинств моего друга на данный момент — телефон, чистый паспорт… Сам Мишка — верзила двухметрового роста, параметры баскетболиста. Тронутый ранней сединой, подернутый мужественными морщинами, потасканный женщинами. Я пошутил, что если через пару десятков лет ему обзавестись стареньким дорожным велосипедом и назвать его Росинант, то из Дон Жуана получится вполне современный Дон Кихот. Сам я сошел бы для роли Санчо Пансо, но мне некогда… Правда, для полноценного рыцарства нужно еще и свихнуться на женщинах, что, впрочем, с убежденными холостяками весьма нередко приключается.
— Сам знаю, что пора жениться, — оценил мою наблюдательность и витиеватое красноречие, рожденное радостью встречи, Мишка, — да все некогда. А если серьезно — что-то я перестал разбираться в женщинах. Чем больше с ними сплю, тем больше они сливаются в одно, вернее, в одну. Знаю, на что «она» способна, чего хочет… Не смейся. Быть уверенным, это и значит — не понимать. Философия. Сам ты, небось, как встретил, так и женился? Я этот момент упустил — когда ничего не понимаешь. — Он рассмеялся, не давая себе сойти на серьезный тон, что для нашего с ним общения было нетипичным. — Короче, как это, оказывается, скучно — все знать. Откупоривай!..
— …Вот так, значит, бизнес мой и не удался. Та стерва тут же отнырнула к своему первому — разбогател. И ведь знал, что не я ей нужен, а то, что у меня было. А все же держал возле себя, как красивую игрушку. Что поделаешь, друган, я не обижаюсь, это ведь соль жизни — расчет. Основа порядка в мире. Иначе — хаос. Ладно, ладно, о присутствующих не говорю. Но… не дай бог тебе обеднеть. Короче, долги отдал, купил эту клетушку. Пока ничем не занимаюсь, наелся, да и стимула нет, — закончил Мишка рассказ о послеармейских перипетиях. — Наливай!..
Я был не согласен с Мишкой. Стал рассказывать ему, что мы с моей будущей женой представляли из себя, когда решили расписаться, — голы, как соколы. Уж какой там расчет! Он перебил, довольно тонко дав понять, что мир, конечно не без дураков, встречаются «экспонаты»:
— Кстати, неделю назад на одной вечеринке познакомился с одной подругой: во!.. Все при всем. Сидим рядом. Я клинья подбиваю, она только слушает, не успевает слово сказать, — ты же меня знаешь, если я заведусь… В общем, все по нормальной схеме. Танцуем… Тут, сам понимаешь, следующая фаза, ближе к телу — ближе к делу, когда подруга обязана любым способом дать знать — да или мимо денег… Ты знаешь — ни то, ни второе! Башку задрала, в глаза смотрит, как будто стенгазету читает. Что я запомнил, — вздохнула и говорит: «Эх, Миша, вам нужен доктор…» И все, слиняла куда-то. И там, на этом сабантуе, и после у друзей моих, хозяев, спрашиваю, кто такая? А они мне, как попугаи: ты о ком? не знаем. Ты о ком?? Не знаем!!!.. Я им говорю: у вас тут что, в самом деле, в конце концов, — кто попало, что ли, заходит-выходит?… Полнейший проходной двор! Ну, это, конечно, не мое дело, что я действительно… Да по мне, конечно, и черт бы с ней, но вот чисто спортивный интерес: дура или фригидная?…
— …Такая, знаешь… Ну, словом, сам знаешь, — во! И смуглая, как мулатка. Буквально черная. А волосы… Ну ворон! Смоляные. Серафима, кажется…
Я предположил, не влюбился ли мой армейский друг Мишка?
— Да ты что!.. — он смешно замахал на меня безобразными великанскими ладонями с разбухшими в суставах пальцами, фрагмент из фильма ужасов. — Хорошо, что напомнил. Сейчас к подругам поедем.
Я запротестовал, сказал, что не сдвинусь с места. А если Мишка их приведет сюда, то выпрыгну в окно. Из чего мой друг еще раз заключил, что мир не без дураков.
— Ладно. Я пошутил. Вообще-то у меня уже все запланировано с того момента, как ты позвонил. Сейчас едем к одной близкой подруге. У нее квартира как раз возле вокзала. Там и посидим по-человечески. Ванну примешь. Утром проводим к поезду. Идет?
Я обрадовался перспективе поесть по-человечески — у Мишки ничего не было, водку мы больше занюхивали, чем заедали.
