Рассказы - страница 36

она уже начинала подумывать: «Да лучше разнообразия ради жить напротив подпольного салуна, по крайней мере есть возможность увидеть, как туда нагрянет полиция». Мысль о возможности увидеть, как полиция нагрянет к Грейс Энсли, показалась ей настолько забавной, что она не преминула обнародовать ее (до своего переезда) на дамском завтраке. Острота произвела фурор и обошла всех знакомых — временами миссис Слейд хотелось знать, перебралась ли она через улицу и долетела ли до миссис Энсли. Это было ни к чему, но, в общем, миссис Слейд ничего не имела против. В те дни респектабельность была не в чести, а этим безупречным только на пользу, если над ними посмеются.

Несколько лет спустя, на протяжении каких-нибудь двух-трех месяцев, обе дамы овдовели. Последовал соответствующий обмен венками, соболезнованиями и кратковременное возобновление дружбы в полутени траура; и вот теперь, после еще одного перерыва, они встретились в Риме, где обе случайно оказались в той же гостинице в качестве скромного приложения к расцветающим дочерям. Сходство судеб сблизило их на время снова, послужив поводом для безобидных шуток и взаимных признаний, — что, мол, если раньше, когда надо было всюду «успевать» за дочерьми, наверное, приходилось трудно, то теперь, когда в этом отпала надобность, бывает порядком скучно.

Безусловно, рассуждала про себя миссис Слейд, она куда острее, чем бедняжка Грейс, ощущает свою ненужность. Сделаться из жены Делфина Слейда его вдовой равносильно полному краху. Когда-то она (не без супружеской гордости) считала, что по части светских талантов не уступает мужу и не меньше чем он способствовала их превращению в столь незаурядную пару, но его смерть все непоправимо изменила. На жену крупного юриста, который вел одновременно не меньше двух-трех дел международного масштаба, каждый новый день налагал ряд неожиданных и увлекательных обязанностей: принимать экспромтом его выдающихся коллег из-за границы, срываться с места в связи с участием мужа в процессах и лететь в Париж, Лондон, Рим, где их в свою очередеь прекрасно принимали; а до чего приятно было слышать у себя за спиной: «Как, эта интересная женщина, прекрасно одетая, с прекрасными глазами, миссис Слейд — жена того самого Слейда? Обычно жены знаменитостей — безвкусные мегеры».

Да, очень тоскливо потом оказаться вдовой «того самого» Слейда. Чтобы быть достойной такого мужа, приходилось напрягать все способности, а теперь ей некого быть достойной, кроме дочери, поскольку сын, унаследовавший, судя по всему, одаренность отца, внезапно умер в отрочестве. Если она не сошла с ума от отчаяния, то потому, что рядом был муж, которому надо было помочь и который помогал ей. После смерти отца мысль о мальчике стала непереносима. Единственное, что ей оставалось, — это опекать дочь, но ее милая Дженни была идеальной дочерью и в чрезмерной опеке не нуждалась. «Вот будь я матерью Бэбс, вряд ли я спала бы так спокойно», — думала иногда не без зависти миссис Слейд; но Дженни, которая была младше своей блестящей подружки, являлась редким исключением: ее молодость и красота — а она была прехорошенькой — казались почему-то такими же неопасными, как и их отсутствие. Это иногда ставило в тупик… и отчасти раздражало миссис Слейд. Лучше бы уж Дженни влюбилась, пусть даже в кого-нибудь неподходящего, — и тогда понадобилось бы охранять ее, стараться перехитрить, насильно спасать. А вместо этого Дженни охраняла свою маму от сквозняков и проверяла, приняла ли она вовремя лекарство.

Миссис Энсли не отличалась таким красноречием, как ее приятельница, и потому психологический портрет миссис Слейд был менее обстоятелен, написан более легкими штрихами: «Элида Слейд блестяща, но не так блестяща, как ей кажется», — подвела бы она итог, однако сразу же добавила бы для сведения тех, кто не знал, что в юности миссис Слейд пользовалась «бешеным» успехом, куда большим, чем ее дочь, которая красива, конечно, и по-своему умна, но ей бы хоть немножко материнского, ну что ли, «темперамента», как кто-то в свое время назвал это. Миссис Энсли охотно подхватывала такого рода словечки и приводила их, взяв в кавычки, как неслыханную вольность. Нет, Дженни ничем не напоминала свою мать. Иногда миссис Энсли казалось, что Элида Слейд этим разочарована. В общем, невеселая была у нее жизнь, полная ошибок и неудач. Миссис Энсли всегда склонна была жалеть ее…