потом — на третью улицу. все шло хорошо, пока я не услышал голосок маленькой девочки. она стояла у себя во дворике. годика 4.
— эй, мистер?
— э-э, да? девочка? что такое?
— а где ваш песик?
— о, хаха, он еще спит.
— а-а…
я всегда выгуливал собаку по этой улице. там есть незастроенный участок, на котором он постоянно срет. это–то все и решило. я закинул оставшиеся газеты на заднее сиденье брошенной автомашины возле шоссе. машина сидела так много месяцев, колес уже не осталось. я не знал, что это означает. газеты упали на пол. потом я свернул за угол и зашел в свой дом. Кэти еще спала. я разбудил ее.
— Кэти! Кэти!
— о, Хэнк… все в порядке?
пес выбежал, и я его погладил.
— ты знаешь, что СДЕЛАЛИ эти сукины дети?
— что?
— дали мне мой собственный район, чтоб я в нем газеты разносил!
— о. что ж, это не очень красиво, но не думаю, чтобы народ тут был против.
— ты что — не понимаешь? да я же себе тут РЕПУТАЦИЮ построил! я — жулик! я не могу позволить, чтобы меня тут видели с мешком говна за спиной!
— ох, я не думаю, чтоб у тебя такая уж РЕПУТАЦИЯ тут была! это ты просто себе вообразил.
— слушай, ты меня тут что — говном кормить собираешься? ты–то задницу в теплой постельке парила, пока я тусовался с толпой хуесосов!
— не сердись. мне надо пописять. подожди минутку.
я ждал снаружи, пока она сонно, по–женски мочилась. господи, как же они МЕДЛЕННО! пизда — очень несовершенная мочеиспускательная машина. член ее побивает только так.
Кэти вышла.
— пожалуйста, не беспокойся, Хэнк. я надену свое старое платье и помогу тебе разнести газеты. закончим быстро. люди допоздна спят по воскресеньям.
— но меня уже УВИДЕЛИ!
— тебя уже увидели? кто тебя видел?
— эта маленькая девочка из коричневого дома с сорняками на улице Вестморлэнд.
— ты имеешь в виду Майру?
— не знаю я, как ее зовут!
— ей всего 3 годика.
— не знаю я, сколько ей лет! она спросила про песика!
— что там еще с песиком?
— она спросила, ГДЕ он!
— пошли. я помогу тебе избавиться от этих газет.
Кэти уже влазила в старое драное платье.
— я уже от них избавился. все кончено. я вывалил их в ту брошенную машину.
— а тебя не поймают?
— ЕБАТЬ ИХ В РОТ! какая разница?
я зашел на кухню и взял себе пиво. а когда вернулся, Кэти снова лежала в постели. я сел в кресло.
— Кэти?
— у?
— ты просто не представляешь себе, с кем ты живешь! во мне — порода, настоящая порода! мне 34 года, но я ни разу не работал больше 6–7 месяцев кряду с тех пор, как мне исполнилось 18. и никаких денег. посмотри на мои руки! да у меня руки как у пианиста!
— порода? ПОСЛУШАЛ бы ты себя, когда ты пьяный! ты ужасен, ужасен!
— ты опять какое–то говно завариваешь, Кэти? да я тебя в мехах держу и стопроцентной пробе с тех самых пор, как откопал в этой рюмочной на Альварадо–стрит.
Кэти не ответила.
— фактически, — сообщил я ей, — я — гений, только никто этого, кроме меня, не знает.
— готова в это поверить, — ответила она, снова зарылась в подушку и уснула.
я допил пиво, открыл еще одно, затем прошел три квартала и сел на ступеньки закрытого гастронома, где, по утверждению карты, меня должны были подобрать. я просидел там с 10 утра до половины третьего. было скучно, сухо, глупо, мучительно и бессмысленно. в 2.30 приехал этот вонючий грузовик.
— эй. приятель?
— умм?
— ты уже закончил?
— умм.
— быстрый ты!
— ага.
— я хочу, чтобы ты помог тут одному парню закочить маршрут.
ох, блядь.
я залез в кабину, а потом он меня высадил. вот этот самый парень. он ПОЛЗАЛ. он кидал каждую газету с великим тщанием на каждое крыльцо. каждое крыльцо удостаивалось его собого внимания. и он, казалось, получал от своей работы удовольствие. оставался один квартал. я закончил эту бодягу за 5 минут. потом мы сидели и ждали грузовика. целый час.
нас отвезли обратно в контору, и мы снова расселись по школьным стульчикам. затем вошли два сопляка с банками пива в руках. один выкликал имена, другой вручал каждому деньги.
на доске за спинами у сопляков мелом было накарябано:
«ЛЮБОЙ, КТО ПРОРАБОТАЕТ НА НАС 30 ДНЕЙ ПОДРЯД
НЕ ПРОПУСТИВ НИ ДНЯ
ПОЛУЧИТ
БЕСПЛАТНО
КОМИССИОННЫЙ КОСТЮМ.»
я наблюдал, как каждому вручают его деньги. это не может быть правдой. ПОХОЖЕ БЫЛО, что каждому отсчитывают по три однодолларовых банкноты. в то время по закону минимальным уровнем зарплаты был доллар в час. я уже стоял на том углу в 4.30 утра, сейчас на часах 4.30 пополудни. по мне, так это 12 часов.
