Аксолотль – всего лишь крайность среди саламандр. Многие виды, кажется, по крайней мере, до некоторой степени, стали педоморфными. Другие совершают иные гетерохронные интересные вещи. У различных видов саламандр, в разговорной речи называемых «тритонами», есть особенно показательная история жизни. Тритон вначале живет в воде как личинка, имеющая жабры. Затем он выходит из воды и живет в течение двух или трех лет как своего рода сухопутная саламандра, потеряв свои жабры и киль на хвосте. Но в отличие от других саламандр, тритоны не размножаются на суше. Вместо этого они возвращаются в воду, приобретая вновь, хотя не все, свои личиночные особенности. В отличие от аксолотлей, у тритонов нет жабр, и их необходимость всплывать на поверхность, чтобы вдохнуть воздух, является важным конкурентным ограничением в их подводном ухаживании. В отличие от личиночных жабр, они действительно возвращают себе киль личиночного хвоста, а в других отношениях они напоминают личинку. Но в отличие от типичной личинки, их репродуктивные органы развиваются, и они ухаживают и спариваются под водой. В сухопутной фазе они никогда не размножаются и, в этом смысле, можно было бы предпочесть не называть их «взрослыми».
Вы можете спросить, зачем вообще тритоны стараются изменяться в сухопутную форму, если они собираются возвращаться в воду для размножения. Почему просто не делают так, как делают аксолотли: начинают в воде и остаются в воде? Ответ, кажется, в том, что есть преимущество в размножении во временных водоемах, которые формируются во влажный сезон и обречены на высыхание, и Вы должны хорошо себя чувствовать на суше, чтобы до них добраться (тень Ромера). Достигнув водоема, как Вы затем заново изобретете свое водное оборудование? На помощь приходит гетерохрония: но гетерохрония особого рода, включающая переход в режим реверса после того, как «сухопутный взрослый» достиг своей цели и добрался до нового временного водоема.
Тритоны помогают подчеркнуть гибкость гетерохронии. Они напоминают нам о вопросе, который я затронул, о том, как гены одного жизненного цикла «знают», как создать другие части. Гены сухопутных саламандр знают, как сделать водную форму, потому что именно ею они однажды были; и доказательством тому служит то, что делают тритоны.
Аксолотли в этом отношении более прямолинейны. Они урезали сухопутную фазу в конце предкового цикла жизни. Но гены для создания сухопутной саламандры все еще таятся в каждом аксолотле. Давно было известно, с классической работы Лауфбергера и Джулиана Хаксли (Laufberger and Julian Huxley), упомянутой в эпилоге к «Рассказу Литл Фута», что они могут быть активизированы подходящей дозой гормонов в лаборатории. Аксолотли подвергались действию тироксина, теряли свои жабры и становились сухопутными саламандрами, так же, как их предки делали когда-то естественным путем. Возможно, то же достижение могло быть получено благодаря естественному развитию, если отбор благоволит этому. Так, мог бы произойти генетически опосредованный подъем естественной выработки тироксина (или увеличение чувствительности к существующему тироксину). Возможно, аксолотли подвергались педоморфной и реверсивно-педоморфной эволюции неоднократно в своей истории. Возможно, эволюция животных вообще непрерывно, хотя и менее наглядно, чем в случае с аксолотлем, так или иначе, двигалась вдоль оси педоморфоз/реверсо-педоморфоз.
Педоморфоз – одна из тех идей, примеры которой, как только Вы приобретаете в ней навык, Вы начинаете видеть повсюду, куда ни посмотрите. Кого напоминает Вам страус? Во время Второй Мировой войны мой отец был чиновником в Королевских Африканских Стрелках. Его денщик Али, как многие африканцы того времени, никогда не видел большую часть крупных диких животных, которыми знаменита его родина, и первый быстро промелькнувший перед глазами страус, бегущий через саванну, вызвал у него вопль удивления: «Большая курица, БОЛЬШАЯ КУРИЦА!» Али был почти прав, но более прозорливым было бы «Большой цыпленок!» Крылья страуса – жалкие короткие обрубки, точно такие же, как крылья недавно вылупившегося птенца. Вместо крепких перьев летающих птиц, страусовые перья – грубые версии мягкого пуха птенца. Педоморфоз проливает свет на наше понимание эволюции бескрылых птиц, таких как страус и дронт. Да, экономика естественного отбора одобрила пушистые перья и короткие крылья птицы, которая не должна была летать (см. «Рассказ Слоновой Птицы» и «Рассказ Дронта»). Но эволюционным маршрутом, используемым естественным отбором для достижения этого полезного результата, был педоморфоз. Страус – переросший птенец.
