Были времена, когда я внезапно просыпалась посреди ночи и сидела на кровати, задыхаясь и отчаянно осматривая комнату. Я чувствовала себя дезориентированной, словно на какое-то время я потеряла сознание и вместе с ним несколько часов из своей жизни. Но реальность всегда догоняла меня, напоминая, что вся моя жизнь представляет собой клубок беспорядка, медленно распутывающийся у меня на глазах.
То, что происходило со мной, до смерти пугало меня. Я могла списать это на панические атаки, но я понимала, что вскоре мне должно стать лучше; в противном случае, не знаю, насколько еще меня хватит.
Когда я была не с Ланой, я была с Максом. Я восприняла его просьбу о том, чтобы провести с ним все лето, всерьез. Я проводила с ним почти каждый день, но никогда не оставалась на ночь. И это начало сеять раздор между нами.
Он просто не мог понять, почему я так охотно остаюсь с Ланой, зная, что ее отец живет с нами под одной крышей.
Больше всего на свете мне хотелось остаться с ним. Я хотела просыпаться утром, чувствуя близость его тела. Я хотела иметь возможность наклониться и поцеловать его. Мне хотелось, чтоб он ответил на мой поцелуй, перекатился, вжимая меня в матрас и держа так крепко, что все мои проблемы тут же улетучились бы.
— Я сказал, что отказался работать с ним, — повторил Макс.
Мои ресницы дрогнули. Я выпрямилась на сиденье. — Когда?
— Вчера.
Я сглотнула и проигнорировала чувство страха, приближающееся ко мне.
— И что он сделал?
Макс поерзал на сиденье. Инстинктивно его руки сжались на руле. — Моя секретарша сидела прямо за дверью, поэтому он сделал то, что всегда делает перед аудиторией. Он сохранил спокойствие и просто ушел.
Я кивнула. В этом есть смысл. Отец Ланы был очень умным человеком. Он не будет закипать от ярости и устраивать сцен. Он сделал бы это только за закрытыми дверями, одновременно готовя план мести.
Я взглянула на Макса с тревогой. — Ты же не думаешь, что он собирается что-нибудь предпринять, не так ли?
— Нет, — посмотрел на меня Макс. — Думаешь, он способен?
Я побарабанила пальцами по панели. — Мне кажется, мы все пытаемся выйти победителями из этой проигрышной игры.
— Не думай так об этом, Наоми. Это не игра. Существует различие между черным и белым. Правильным и неправильным. И это не игра. Он испоганил чужую жизнь и ему это не сойдет с рук.
Злость проникла в его слова. Я понимала, что сейчас он с трудом держит себя в руках.
— Знаю, — сказала я мягко. — Но не все так просто. Если б все было так легко, он бы давно уже сидел за решеткой.
— Я обещаю тебе, это не сойдет ему с рук, — уверенно сказал Макс.
Я выглянула в окно. Мне не хотелось больше говорить об отце Ланы. Основной причиной этой поездки было желание снять стресс и перестать думать о проблемах.
— Я тут подумала кое о чем, — осторожно начала я.
— И о чем же?
— Давай уберемся подальше от всего этого... дерьма. — Я пожала плечами под его взглядом. — Может в Вашингтон[2]?
Макс отпустил газ и остановился на обочине, поставил машину на ручник и повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я повернулась на своем сидении. Моя голень коснулась его бедра. Я не отодвинулась. Даже тогда, когда момент не был сексуально заряженным, мое тело искало его. Он был утешением для меня. Думаю, он всегда будет заставлять меня чувствовать себя подобным образом.
Я поделилась с ним своей идеей о том, чтобы убедить Лану переехать в Вашингтон.
Несколько дней назад совершенно неожиданно мне пришла в голову идея о том, что нам с Ланой нужно найти компромисс. Она не может бросить колледж, не хочет держаться подальше от всего того, что она знала на протяжении стольких лет. Но что, если я скажу ей, что она может уйти, но по-прежнему быть рядом со своим родным городом? Что, если она будет окружена местом, которое она знала всю свою жизнь, и в то же время она будет в безопасности?
Мой план все еще оставался расплывчатым, но он уже начал принимать свою конечную форму. С течением времени, он наполнялся все большим и большим смыслом.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Макс.
— Это лучшая идея, — сказала я уверенно. — И это единственная идея, имеющая смысл.
