Насколько точно ее знание? Ровно настолько, чтобы то, о чем она говорит, «было вполне возможным». Прелесть записок Матрены Распутиной и в том, что каждый читающий сам сможет, если захочет, определить дистанцию от возможного до действительного. Кстати, Матрена Распутина намекает на это — вот, дескать и Жевахов об этом говорит, и Коковцов, только они так и не поняли, о чем говорили…
Чтению абсолютно не мешает не всегда точное следование автором хронологии — сохранена лишь временная канва, а некоторые события «положены не на свое место». «Почему?» побеждает в борьбе с «когда?».
Степень внутренней вовлеченности Матрены в описываемые ею события видна и из того, как она отражает бытовые подробности. Они для нее — далеко не главное, но она из того времени и никак не может ими пренебречь. Так милые детали будто проступают сквозь первый план.
Особое дело — тон записок. Никакого придыхания, сантиментов ровно столько, сколько положено, чтобы они не раздражали. Но никаких сомнений — Матрена обожает своего отца. Но обожает, так сказать, достойно, оставляя за другими право на нелюбовь к нему (не любите, но хоть поймите, не отмахивайтесь). И право, отмахнуться трудно. Временами на страницы записок просто-таки врывается темперамент, явно унаследованный дочерью от отца.
Наверное, именно темперамент вынуждал Матрену Распутину пренебрегать в самых напряженных местах правилами орфографии (разумеется, старой), не говоря уже о пунктуации. Она словно торопится высказаться, иногда не дописывая слова или сокращая их самым причудливым образом.
Собственно, работа издателя и свелась к расшифровке некоторых слов, очень незначительной правке стиля (исключительно из-за того, что по мере продвижения к концу русский язык Матрены становился все более американизированным), сверке цитат и приведению их к виду, в каком они воспроизводятся в современных изданиях.
Для облегчения чтения я разбил текст на главы и подглавки и дал им названия. Приложения также добавлены мною.
И, наконец, я завершаю это затянувшееся объяснение с читателем краткой справкой «Кто есть кто в воспоминаниях М. Г. Распутиной». Даю только имена и род занятий (во время описываемых событий) основных упоминаемых ею персон.
Александр Михайлович (Сандро) — великий князь, дядя Николая II, женатый на его сестре Ксении.
Анастасия Николаевна (Стана) — великая княгиня, дочь черногорского князя Негоша, жена великого князя Николая Николаевича.
Бадмаев Петр Александрович — сын богатого бурятского скотопромышленника, врач, пользовался приемами восточной медицины.
Белецкий Степан Петрович — и.о. директора Департамента полиции, товарищ министра внутренних дел.
Боткин Евгений Сергеевич — домашний врач царской семьи.
Боткина-Мельник — его дочь.
Бьюкенен Джордж — посол Великобритании в России.
Витте Сергей Юльевич — граф, государственный деятель.
Воейков Владимир Николаевич — дворцовый комендант.
Вырубова Анна Александровна — фрейлина императрицы Александры Федоровны и доверенное лицо царской семьи.
Гермоген (Долганев Георгий Ефремович) — епископ Саратовский и Царицынский, уволен на покой.
Головина Мария Евгеньевна (Муня) — невеста Николая, брата Феликса Юсупова, поклонница Распутина.
Гурко Владимир Иосифович — камергер, товарищ министра внутренних дел, отправлен в отставку после скандала, связанного с денежными махинациями.
Дмитрий Павлович — великий князь, двоюродный брат Николая II, любовник Феликса Юсупова.
Евреинов Николай Николаевич — театральный деятель, литератор.
Елизавета Федоровна (Элла) — великая княгиня, старшая сестра императрицы Александры Федоровны.
Жевахов Николай Давидович — князь, камер-юнкер, и.о. товарища обер-прокурора Св. Синода.
Илиодор — см. Труфанов.
Иоанн Кронштадтский (Сергеев Иоанн Ильич) — настоятель Андреевского собора в Кронштадте, церковный проповедник и писатель.
Ковалевский П. — публицист.
Ковыль-Бобыль Иван — публицист.
Коковцов Владимир Николаевич — граф, министр финансов, после убийства П. А. Столыпина был назначен премьер-министром (до 1914 года).
Лахтина Ольга Владимировна — жена действительного статского советника, поклонница Распутина.
