Ответа не последовало. Она не отвела взгляда, но он понял, что попал в точку.
— Вы говорили с Джейми, ведь так?
— Нет.
Эрика прикрыла глаза. На висках у нее набухли вены. Кэшин заговорил о том, что уже давно не выходило у него из головы:
— После несчастного случая с матерью вы и брат остались ночью в доме с Чарльзом. Что тогда случилось, Эрика?
— Джо, пожалуйста, перестаньте. — Она уронила голову на грудь, со лба на бровь упала прядь волос. — Пожалуйста, Джо…
— Что с вами тогда случилось, Эрика?
Она промолчала.
— Вы стали молодой женушкой Чарльза? До или после смерти матери? Вы же ходили за ним как тень. Вы просто боготворили его. Вы знали, что эти мужчины насиловали Джейми? Вы знали, что и Чарльз тоже…
Ее била дрожь.
— Нет, нет, нет, — твердила она, не возражая ему, а лишь умоляя остановиться.
— Вы все еще думаете, что смерть вашей матери — несчастный случай, да, Эрика? Той же ночью случился пожар в лагере «Товарищей», припоминаете? Тогда погибли три мальчика. Одного Чарльз собственными руками прикончил в «Высотах». Может, ваша мать что-то видела? Или слышала?
— Джо, ну не надо, я не…
Кэшин смотрел на ее склоненную голову, бледный пробор в волосах, прижатые к груди руки.
Не поднимая глаз, она еле слышно повторяла что-то вроде мантры.
Кэшин знал, что это такое. Он и сам так заклинал боль, беспокойные мысли, память, нескончаемые черные ночи.
Наконец она выпрямилась, всеми силами пытаясь собраться.
Кэшин терпеливо ждал.
— Какая теперь разница, Джо? — заговорила она постаревшим, безжизненным голосом. — Для чего вам нужно все это вытягивать из меня? Вы получаете от этого удовольствие?
— Зачем вам телохранитель?
— Мне угрожали.
— Не верю. Думаю, вы всегда знали, что Джейми жив. Вы защищали его, но в то же время боялись. Верно?
Она не ответила.
— Вы видели, как он измывался над Поллардом, правда? В зале было только одно откинутое кресло. Одно-единственное. Вы сидели там, Эрика.
Она беззвучно плакала, и слезы размазывали безупречный макияж.
— Чарльз потом передал вас Полларду, так ведь, Эрика? Поллард не брезговал и молодыми девушками. Мы нашли фотографии у него в компьютере. Вам хотелось, чтобы Джейми убил Чарльза и Полларда, так? На смерть Чарльза вы посмотреть не смогли, но зрелище с Поллардом пропускать не собирались. Правда ведь?
Рыдания Эрики становились все громче, она тряслась всем телом.
— Вы остались до конца, Эрика? А когда его повесили, вы как, хлопали? Легче стало?
Кэшин поднялся.
— Вы нездоровы, миссис Бургойн, — сказал он. — Неудивительно: болезнь, как известно, порождает болезнь. Спасибо, что уделили мне время.
На Квин-стрит обрушивался ливень. Фин, припарковавшийся вплотную к соседней машине, сидел и спокойно читал газету.
— Ну как прошло, шеф? — поинтересовался он.
— Да ничего особенного, — ответил Кэшин. — Отвези-ка меня домой, сынок.
* * *
Собаки изменились до неузнаваемости.
— Что ты с ними сделала? — спросил Кэшин. — А уши-то, уши!
— Впервые в жизни подстриглись и причесались, — ответила мать. — И знаешь, им понравилось.
— Они просто в шоке. Надо было сначала с ними посоветоваться.
— Не лучше ли им остаться? Здесь им так хорошо. Вряд ли они захотят возвращаться в твои развалины.
Кэшин подошел к машине и открыл заднюю дверцу. Собаки, не шевелясь, смотрели на него.
— Вот видишь, Джозеф, — начала мать, — видишь…
Кэшин коротко свистнул и указал пальцем на дверь. Собаки тут же сорвались с места, стремительно запрыгнули на заднее сиденье, сели и застыли как вкопанные, глядя прямо перед собой.
Кэшин закрыл дверь и сказал:
— Буду привозить их в гости.
— И почаще, — ответила мать. — Бонзо в них просто влюбился. Теперь эти псы — его лучшие друзья.
Кэшину показалось, что в глазах матери заблестели слезинки.
— Когда поеду в город, завезу их к Бонзо повидаться, — пообещал он. — Только скажи ему, чтобы своей отравой на них не брызгал.
Он подошел к матери и поцеловал ее.
— Тебе не мешало бы повидать аналитика, — сказала мать, поглаживая рукой его голову. — Не жизнь, а настоящая литания ужаса.
— Нет, просто черная полоса, — ответил он и сел в машину.
Она подошла к окну:
— Они курицу любят, у тебя есть?
