Кроме того, такие безрассудные действия легко могли навлечь опасность на племя. Создать для своих угрозу набега Крушителей Черепов — да это просто немыслимо!
— Ты созовешь совет? — спросил Койот самым будничным тоном.
Снимающий Голову не переставал восхищаться умением тестя советовать и подсказывать так, чтобы это было совершенно незаметно. Конечно же, совет — это то, что нужно. Он кивнул как раз в тот момент, когда Белый Бизон, шаман, быстрыми шагами пройдя через весь лагерь, приблизился к ним. Старик остановился, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы.
— Вы видели? — спросил он.
— Конечно, — это ответил Койот. — Сегодня вечером вождь соберет совет, чтобы решить, что делать.
Он жестом предложил вновь пришедшему сесть, и втроем они принялись обсуждать возникшую проблему.
К моменту наступления полной темноты — а именно на это время был назначен совет — вся деревня взволнованно гудела. Многие члены клана, те, кто помоложе, были в приподнятом настроении, пели и танцевали, радуясь успеху юных воинов. Как ни странно, некоторые из них, казалось, считали, что совет собирается в честь этого события. И они, конечно, не ожидали неодобрения.
Более взрослые воины хранили сдержанность и спокойствие, понимая всю серьезность ситуации.
Лошадники оказались в сложном положении и выглядели растерянными. Они были молоды и горячи, поэтому с легкостью могли понять нарушителей порядка и, возможно, даже восхищались ими. И в то же время суровое обучение, сделавшее их первым на Равнинах дисциплинированным конным отрядом, заставляло возмущаться этим откровенным вызовом власти.
Да и сам Снимающий Голову испытывал двойственное чувство. Несколько лет назад он сам вовсю нарушал правила некой далекой военной Академии. Вождь мог поставить себя на место этих неудержимых, юных, горячих голов. Наверное, именно по этой причине он знал, что лучше подавить бунт против власти в самом зародыше.
Был разожжен костер совета, и люди начали заполнять освещенный круг, отыскивая удобные места. Там, где сидела молодежь, все еще царила счастливая, праздничная атмосфера.
Койот понял, что впереди их ждут проблемы, может быть, даже худшие, чем они предположили, когда появились молодые воины. Троих виновников события сопровождали еще несколько человек, и у всех были раскрашены лица. Кровавая символическая церемония получила продолжение. На лбу у каждого члена этой компании красной краской был нанесен широкий мазок.
Раскрашивание лица не было чем-то необычным. Во время ритуальных танцев оно порой бывало весьма затейливым и впечатляющим. Но сейчас совсем другое дело. Речь шла не о ритуалах. Налицо были молодые мужчины, объединившиеся в группу и украсившие лоб широкой красной полосой. Безусловно, она должна была обозначать мазок кровью. Койот опасался, что она должна была также символизировать вызов власти.
Все это Койот сообщил своему зятю, пока соплеменники собирались на совет. Снимающий Голову кивнул, понимая всю напряженность ситуации. Ритуал совета, однако, следовало соблюсти. По кругу была пущена трубка, каждый воин, затянувшись, выпускал клубы дыма на четыре стороны света, к земле и к небу. Наконец трубка вернулась к вождю, и Койот, являвшийся ее хранителем, убрал ее обратно в футляр.
Снимающий Голову открыл совет, потребовав отчета у раскрашенных красным молодых воинов во втором ряду круга. Барсук важно поднялся, в то время как его спутники взирали на него с восхищением.
— Вождь, — начал он, — мы охотились втроем. — Он указал на двух своих товарищей. — Мы встретили троих Крушителей Черепов. Они свежевали антилопу и сначала даже не видели нас. Я убил одного стрелой, второй ускакал, а третий не смог поймать свою лошадь. Прежде чем убить его, мы все завоевали немало ку. Потом мы раскрасили себя кровью в честь победы.
Снимающий Голову кивнул. Обычай добывания славы был ему уже знаком. Коснуться живого врага считалось величайшим проявлением храбрости, поскольку было небезопасно. У вождя имелось свое мнение по поводу славы, добытой путем причинения страданий беспомощному пленнику, но он ничего не сказал. Один из воинов попросил разрешения говорить. Снимающий Голову кивнул.
