Раса хищников - страница 69

Фельетоны Станислава Лема не относятся к политической публицистике: это скорее попытка поставить диагноз миру во всей его сложности, это переплетение различных тем, сочетание которых часто удивляет, однако всегда оправданно. Это также дневник читателя. Круг чтения Лема необыкновенно широк — от уже упомянутых ежедневных газет, политической и научной периодики вроде «Нью сайентист» или «Форин афферс» до художественной литературы: среди прочих — книг Андруховича, Фейбера и Уэльбека, а также представителей самого младшего поколения польских писателей. Относясь с благосклонностью к авторам, публикующимся, например, в журнале «Лампа» — что является скорее исключением для писателей его поколения! — Лем обеспокоен картиной действительности, изображенной в их произведениях. По прочтении «Павлина королевы» Дороты Масловской он пишет: «Вещь интересная: большой талант, незаурядный ум, но при этом возникает впечатление, словно вы пытаетесь на моторной лодке плыть по сточной канаве. Мотор ревет на полных оборотах, но вокруг грязь, мерзость, вы еле пробираетесь через все это: ведь мир, столь блестяще описанный Масловской, — страшное болото». Среди этого переплетения одна из линий сегодня, после смерти автора, стала особенно заметной. Это линия подведения жизненных итогов, составления — как будто мимоходом — окончательного баланса. «Vita nostra brevis est… но оказывается, что в нашу короткую жизнь можно уместить огромное количество переменчивых событий и переживаний, а также ненужных и вредных режимов, которые распадаются в прах и неизвестно, зачем они вообще возникали». «Можно лишь позавидовать людям, которых танк истории не смял на середине их жизненного пути».

Мы найдем много подобных цитат; на страницах книги также многократно упоминается родной город писателя — Львов. А появление новых переводов произведений Лема во все более экзотических странах заставляет автора взирать на свой обширный творческий багаж не без меланхолического изумления. «Я не испытываю особого пиетета перед собственным творчеством — скорее удивление, что мои книжки дошли так далеко: до Китая, Японии, Тайваня. /…/ Надо обладать определенной скромностью — вот самый здравый урок, который можно извлечь из более чем шестидесятилетней писательской карьеры».

Судьбе было угодно, чтобы в последнем фельетоне фигурировали российские пользователи Интернета, которые по приглашению одного из интернет-порталов задавали свои вопросы Станиславу Лему. Большинство, однако, вместо того, чтоб задавать вопросы — выражало благодарность. Один из них, перефразируя слова самого писателя о том, что надо изменять мир, пока он не начал менять тебя так, что ты уже не сможешь на это повлиять, написал: «Не буду отвечать за весь мир, но меня Вы изменили — это точно!» Думаю, что многие из нас могли бы подписаться под этими словами.