— Я не знал о ваших обстоятельствах, — молвил граф, — но то, что вы говорите, лишь подтверждает мое предыдущее впечатление, что вам обоим требуется руководство. Могу я спросить, где вы намерены остановиться сегодня вечером?
И снова Терри слегка смутился.
— Вероятно, в гостинице, — ответил он, — но, сказать по правде, ваша светлость, у меня осталось совсем немного денег из наличных, ссуженных мне нашими поверенными в Йоркшире.
— В таком случае, надеюсь, вы рассчитываете на мою помощь в поисках жилья, — заявил граф, — ибо я не склонен доверять вашим суждениям.
— Могу я спросить почему? — осведомился юноша.
— Вы, конечно, осознаете, что вам не следовало брать вашу сестру в «Бушель» в Ньюмаркете, когда на Пустоши проходят скачки? — спросил граф тоном, который заставил Орлену поежиться.
Терри удивился:
— Это была единственная гостиница, в которой нам удалось найти номера. С нашей стороны было неправильно остановиться там?
— Разумеется! — коротко ответил граф. — И я позабочусь, чтобы больше такого не случилось.
Он скользнул взглядом по Орлене, и у девушки внезапно сжалось сердце. Она почувствовала, что граф осуждает ее поведение в только ей понятной манере.
Орлена стиснула пальцы, надеясь лишь, что не выглядит такой униженной, какой чувствует себя, и что бы ни думал о ней граф, она по-прежнему может держаться гордо.
— В данных обстоятельствах, — продолжил граф, — учитывая, что уже поздний вечер, вы должны остаться здесь в качестве моих гостей.
— Мы не хотим обременять вашу светлость, — возразил Терри. — Мы с сестрой вполне справимся сами. Вопрос лишь в том, чтобы мы могли заплатить за гостиницу.
— Как ваш опекун я должен настаивать, чтобы ваша сестра осталась в респектабельном окружении, несмотря на ваше личное мнение в этом вопросе.
— Не сочтите меня грубым, милорд, — быстро извинился юноша. — Просто мы не хотим зависеть от вашей щедрости.
— Я знаю, что вы чувствуете, сэр Теренс, но этот спор совершенно излишен. Вы останетесь здесь, и мы обсудим ваши планы на будущее, когда у меня будет для этого больше времени.
Заставив себя вспомнить о хороших манерах, Терри, к гордости сестры, ответил:
— Тогда я могу лишь поблагодарить вашу светлость и надеяться, что мы не слишком обременим вас как ваши гости сегодня вечером и как ваши подопечные.
— Вот это другое дело, — резко сказал граф. — А сейчас я представлю вас гостям, которые остановились в этом доме. Мне следует добавить, что моя мать — она, к сожалению, сейчас нездорова — живет со мной и поэтому будет весьма опытной дуэньей для вашей сестры.
В библиотеке воцарилось молчание. Через минуту Терри немного нерешительно проговорил:
— Мы… надеялись, милорд, что если мы снимем себе дом, то моей сестре не обязательно будет иметь… дуэнью.
— Вы действительно воображаете, что бомонд примет вашу сестру как молодую женщину, живущую самостоятельно?
— Я не вижу в этом ничего плохого, — возразил Терри.
— Вы, возможно, не видите, — протянул граф, и было ясно, что он снова насмехается. — Но если вы желаете, чтобы ваша сестра стала добычей каждого охотника за приданым, каждого повесы и шарлатана в этом городе, я не могу представить себе лучшего способа сделать это, нежели поселить ее где-нибудь одну, без дуэньи и кого-то, кто обучал бы ее манерам светского общества.
Щеки Орлены запылали.
Она остро сознавала, что почти каждое слово, касающееся ее, произносилось графом с резкостью. Было очевидно, что он думает о ее поведении прошлой ночью, и девушке захотелось провалиться сквозь землю.
На каминной полке начали бить часы. Граф повернул голову, чтобы посмотреть на них, и резко сказал:
— У меня нет времени для дальнейшей дискуссии. Я прикажу слугам внести ваш багаж, и если вы оба пойдете со мной, я представлю вас герцогине Дорсетской, которая гостит в моем доме.
Не дожидаясь ответа, он направился к двери. Орлена встала, чтобы последовать за ним, и обменялась взглядом с Терри.
Она поняла, что брат негодует на ту властность, с которой граф ограничил их передвижения.
Однако, сказала себе девушка, у них нет выбора, кроме как подчиняться его приказам, хоть граф и отдает их в довольно неприятной манере.
