Бывший подчинённый Кримяна свидетель В.Г. Арзанов подтвердил в суде, что именно на допросе у Кримяна Лордкипанидзе оговорил многих невинных людей. Сам же Арзанов был арестован 17 декабря 1937 г. Ночью его допрашивали Кримян и Савицкий. Они жестоко избили Арзанова, который написал гневное письмо наркому внутренних дел Гоглидзе, и его освободили из-под стражи. Но такое случалось крайне редко.
Обвинение Лордкипанидзе основывалось на признании им вины в совершении указанных преступлений и на показаниях 56-ти других арестованных, которые прямо или косвенно подтвердили, что они вместе с Лордкипанидзе являлись участниками контрреволюционной организации. Она якобы действовала в Грузии, в частности, в аппарате НКВД Грузинской ССР. Эти арестованные были связаны между собой в своей преступной деятельности.
В результате проведённой впоследствии проверки было выяснено, что Лордкипанидзе был осуждён необоснованно по сфальсифицированному с участием Кримяна, Хазана и Савицкого делу. Установлено, что в 1934–1937 гг. в НКВД Грузии никакой контрреволюционной организации не существовало. Репрессированные бывшие сотрудники Грузии Дзидзигури, Думбадзе и Жужунава безосновательно были признаны виновными в принадлежности к контрреволюционной организации. Вместе с тем, в их реабилитации было отказано, поскольку, как это было выяснено в ходе проверки, они преступно нарушали законность и фальсифицировали уголовные дела в отношении невиновных граждан. Они сами стали жертвами самой системы, которой верно служили.
По делу установлено, что Кримян и Савицкий допрашивали Дзидзигури, а Кримян, кроме того, проводил очную ставку Дзидзигури с Буду Мдивани, в ходе которой Дзидзигури показал, что П.К. Орджоникидзе встречался с Буду Мдивани и «высказывал озлобление против Берии».
Арестованного Жужунаву в ходе допроса жестоко избивал Хазан.
Вообще же не только Дзидзигури, Думбадзе и Жужунава поплатились жизнью, предварительно сами лишив жизни многих и многих невинных людей, достаточно вспомнить, хотя бы, Ягоду, Ежова и других, активно боровшихся с «врагами народа».
Был установлен и такой чисто бытовой факт: в квартиру расстрелянного по постановлению тройки Дзидзигури вселился Кримян. Эта квартира, как пояснил свидетель Арзанов, была хорошо обставлена. Кримян подтвердил это, но заявил, что обстановкой квартиры Дзидзигури завладел ставший в будущем заместителем наркома внутренних дел республики Нибладзе.
Вряд ли имеет особое значение в этом случае, как была разделена квартира расстрелянного. Сам по себе способом решения таким своих жилищных проблем сотрудниками НКВД Грузии, кроме чувства омерзения к ним, ничего другого не вызывает. Зловещий смысл имело обращение Кримяна к работавшему с ним Арзанову с вопросом, не знает ли тот, у кого имеется хорошая квартира. Об этом рассказал в суде Арзанов.
Что же касается Т.И. Лордкипанидзе, то в бытность его народным комиссаром внутренних дел ЗСФСР и Крымской АССР, он не допускал нарушений законности и ничем не способствовал этому.
Он был расстрелян на основании приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР от 14 сентября 1937 г., признавшей его виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58–1 «а», 58–8 и 58–11 УК Грузинской ССР.
Выездной сессией Военной коллегии Верховного Суда СССР 28 сентября 1937 г. под председательством И.О. Матулевича участником «контрреволюционного заговора, существовавшего в аппарате НКВД ГССР, ставившего своей целью свержение Советской власти» был признан и заместитель начальника экономического отдела НКВД Грузии Сурен Оганесович Газарян. Как и многих других, его жестоко избивали в ходе допросов. Кримян, проводя его очную ставку с Лордкипанидзе, добивался, чтобы последний показал об участии Газаряна в контрреволюционном заговоре. В протоколе очной ставки, который дали ему на подпись, значилось, что Лордкипанидзе завербовал его, Газаряна, в контрреволюционную организацию. На этом протоколе Газарян написал, что его содержание не соответствует тому, о чём говорилось на очной ставке.
Военная коллегия Верховного Суда СССР, заседание которой продолжалось всего несколько минут, приговорила Газаряна на основании ст. ст. 17, 58–8 и 58–11 УК РСФСР к лишению свободы сроком на 10 лет. Газаряну, можно сказать, повезло.
