Обвинительное заключение по делу Болквадзе составлено Хазаном и Твалчрелидзе.
В судебном заседании Болквадзе не признал себя виновным, а от своих показаний на предварительном следствии отказался как от вынужденных, данных им вследствие того, что подвергался жестоким избиениям. В своём последнем слове Болквадзе заявил, что не мог быть врагом Советской власти. Действительно, ведь он посвятил её становлению всю свою сознательную жизнь. Но кого это тогда интересовало? Ведь кругом были «враги», и их необходимо было уничтожить, кто бы они ни были и какие бы посты ни занимали.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР признала Болквадзе виновным в том, что он являлся участником антисоветской террористической организации правых, в которую его вовлёк Тенгиз Жгенти. Он якобы поддерживал организационную связь с руководителем антисоветской организации правых в Грузии Мгалоблишвили, участвовал в выработке плана действий по проведению диверсионно-вредительских актов на случай войны. Как уже говорилось за совершение мифических преступлений он был приговорен к вполне реальному расстрелу.
Так был уничтожен ещё один «враг народа», всю свою жизнь посвятивший борьбе за его интересы.
На основании постановления тройки при НКВД Грузинской ССР был расстрелян и бывший народный комиссар юстиции ЗСФСР Я.М. Вардзиели. Он был признан виновным в проведении антисоветской агитации и в том, что являлся членом антисоветской организации. Однако наказание в виде расстрела за такие преступления не предусматривалось.
В фальсификации дела по обвинению Вардзиели участвовал Рухадзе.
Руководящих работников НКВД Грузии не устраивали те работники прокуратуры, которые пытались пресекать творившееся беззаконие.
Одним из них был помощник прокурора республики по надзору за местами заключения Нилай Михайлович Авнатамов.
Допрошенный в суде бывший сотрудник НКВД Грузинской ССР Г.М. Карели охарактеризовал Авнатамова как защитника законности. Разумеется, такие люди мешали работникам органов НКВД в их работе по разоблачению «врагов народа». И Авнатамов был арестован на основании справки, составленной Кобуловым, в которой утверждалось, что Авнатамов в преступной деятельности изобличается показаниями И.Д. Девдариани. Однако показаний последнего в деле Авнатамова не имеется. Тем не менее, на основании постановления, подписанного Хазаном, Авнатамова арестовали. Расследование его дела поручили вести Савицкому и Парамонову. Постановление о предъявлений обвинения Авнатамову оформлено Хазаном.
Савицкий и Парамонов в суде очень сдержанно рассказали о том, как они расследовали это дело. Савицкий заявил, что насколько он помнит, Авнатамова не избивали, и он не знал, что в отношении обвиняемого «принято преступное решение».
Установлено, что именно Савицкий и Парамонов на допросе 24 декабря 1937 г. добились от Авнатамова признания в том, что он умышленно направлял в места лишения свободы тех, сроки лишения свободы у которых были небольшими, а на «местах» оставлял лиц с длительными сроками лишения свободы. В то же время систематически досрочно освобождал из заключения последних, отказывая в таком освобождений тем, кто был осуждён за мелкие уголовные преступления. Кроме того, преднамеренно затягивал рассмотрение поступавших к нему жалоб.
Насколько соответствовали эти показания Авнатамова действительности, не проверялось. Здесь уместно привести следующее показание Савицкого, данное им в ходе предварительного следствия: «Показания Авнатамова ни у меня, ни у Парамонова тогда сомнений не вызывали. В то время для осуждения достаточно было только одного признания о принадлежности к троцкистской организации. Практическую деятельность исследовать было необязательно». Действительно, зачем было что-то проверять, когда для осуждения достаточно было голого признания обвиняемого в совершении преступления. Такой арестованный, спустя совсем непродолжительное время мог быть расстрелян. Именно так и случилось с Авнатамовым.
После допроса Авнатамова 24 декабря 1937 г. Парамонов подписал постановление о предъявлении Авнатамову дополнительного обвинения. Затем составляется обвинительное заключение, и 28 декабря 1937 г. дело Авнатамова но докладу Парамонова было рассмотрено на заседании тройки при НКВД Грузинской СССР. По её постановлению Авнатамова расстреляли. Фактически же его «вина» заключалась в том, что он требовал от Хазана, Савицкого, Парамонова и других работников НКВД Грузии соблюдения закона при исполнении возложенных на них обязанностей.
