А если прищуриться, то и вовсе блистательными.
— Потому что леди Хейворд и ее семейство выделили тебя как самую подходящую невесту для Хейворда, — поправил он ее. — И по какой-то причине, ускользающей от моего понимания, Розали тоже рвется заключить этот брак. Мне всегда казалось, что она женщина разумная, но, похоже, сватовство ужасно искажает женский взгляд на мир. Будь осторожна, Анджелина, или, того и гляди, граф лично появится в Дадли-Хаусе и будет просить твоей руки. А ты уже знаешь, как «приятно» отказывать нежеланным женихам.
После маркиза Эксвича были еще двое. И со вторым получилось особенно неловко. Когда Трешем пришел в гостиную и сообщил, что в библиотеке ждет сэр Дунстан Лэнг с предложением руки и сердца, она не сумела сопоставить имя с лицом. А спустившись вниз и смутно припомнив, как танцевала прошлым вечером с молодым джентльменом, который сейчас стоял в библиотеке с таким видом, словно галстук на нем завязывал безжалостный лакей-садист, она забыла, как его зовут.
«Неловкость» — недостаточно сильное слово для описания того, что она тогда почувствовала.
— Я буду осторожна, — пообещала Анджелина.
— Зевота всемогущая — вот что мне будет обеспечено, если он станет моим зятем, — произнес Трешем. — Представляю, каково иметь его мужем. Хотя нет, этого я даже представить себе не могу, да и пытаться не буду.
— Почему ты его так сильно не любишь? — спросила Анджелина.
— Не люблю? — удивился он. — В нем нечего любить или не любить. Он просто невыносимо скучный человек. Жаль, что ты не знала его брата, Анджелина. Вот это был человек, с которым стоило познакомиться. Хотя замечу, я бы не обрадовался твоему с ним знакомству — во всяком случае, с точки зрения брака. Он, конечно, был дьявольски хорошим парнем, но не из тех, кому можно отдать свою сестру.
Странно, думала Анджелина, что он не хочет выдать ее за человека, подобного самому себе, и в то же время не хочет, чтобы она вышла замуж за кого-нибудь более достойного вроде лорда Хейворда. А потом начала гадать, будет ли она чувствовать себя так же, когда Трешем начнет выбирать себе невесту. Неужели она решит, что все они недостаточно хороши для него?
Или начнет советовать каждой леди держаться от него подальше?
И полюбит ли он когда-нибудь? В этом Анджелина сомневалась. От этой мысли ей стало грустно, а уж грусть ей требовалось сегодня вечером меньше всего. Вот и лодка причалила к берегу. Трешем выпрыгнул из нее еще до того, как она полностью остановилась, и протянул Анджелине руку, и сердце ее бешено заколотилось.
Они вошли в сады и окунулись в их волшебство. Они шли по широкой аллее, заполненной отдыхающими в прекрасном настроении — тут не было никакой апатии. Зато были разговоры, и смех, и деревья по обеим сторонам аллеи, а на ветвях висели разноцветные фонарики. И хотя ветерок дул прохладный, Анджелина ему радовалась, потому что он слегка раскачивал фонарики и разноцветные дуги света качались вместе с ними, плясали среди ветвей и на дорожке. А высоко вверху, если запрокинуть голову, было черное небо, испещренное звездами. Анджелина чуяла запах деревьев — и еды. Где-то впереди играл оркестр.
А потом они подошли к павильону с рядами открытых лож и еще одним полукругом лож возле площадки, определенно предназначенной для танцев, и Розали уже махала им из одной из лож, и кузен Леонард встал, чтобы поздороваться с ними и провести на места, и там уже сидели все-все. Разумеется, Анджелина и Трешем пришли самыми последними из всей компании. Ее первый бал был, вероятно, единственным событием в его жизни, куда он явился рано. В ложе сидели графиня Хейворд и мистер и миссис Линд, виконт и виконтесса Овермайер, Фердинанд, кузина Белинда, хотя вообще-то никакая она им не кузина.
И граф Хейворд.
Внезапно возбужденное предвкушение, которое Анджелина испытывала весь день, и восторг от того, что они переплывали через реку, и восхищение первыми впечатлениями от Воксхолла слились воедино и сосредоточились на единственном человеке, самом спокойном из всех, одетым скромнее всех. Он вежливо поклонился им, не сказав ни слова, но это ничего не значило. Она не могла смотреть на него объективно. Она видела его сердцем, и сердце ее пело от счастья.
