— Вы не хотели идти со мной сюда, правда? — вдруг спросила она.
Они как раз пошли вдоль террасы. Лорд Хейворд повернул к ней голову. Здесь было темнее, чем в бальном зале. Романтичнее. Кроме того, темнота скрывала ее заполыхавшие щеки, но не скрыла его нахмуренный лоб.
— И как я должен ответить на этот вопрос? — спросил он.
— Вы могли бы сказать: «Разумеется, хотел!» Но сказали бы неправду, и я бы это поняла.
— Во всяком случае, я рад, что сумел спасти вас от Уиндроу, — произнес он.
— Может быть, ваше предназначение в жизни — спасать меня от лорда Уиндроу, — сказала Анджелина. — После вашей смерти кто-нибудь напишет на вашем надгробии, помимо прочих восхвалений: «Он постоянно спасал леди Анджелину Дадли из злобных лап распутника».
О, это снова случилось! Он искоса глянул на нее, и появилась ямочка. Вообще-то она больше походила на морщинку на щеке, чем на ямочку, а это намного мужественнее, чем просто ямочка. И уголок его рта приподнялся.
Анджелина рассмеялась.
— Вообще-то мне кажется, немного несправедливо называть лорда Уиндроу злым, — сказала она. — В большинстве своем все эти повесы не злые, правда? Они просто большие мальчишки, которые еще не повзрослели. И при этом считают себя ужасно мужественными и ужасно неотразимыми для дам. Они глупые, но безобидные, их нельзя не любить. В смысле я вовсе не испытываю никаких нежных чувств к лорду Уиндроу, но думаю, что любила бы его, будь он моим братом или кузеном. Я обожаю своих братьев, но не питаю по их поводу никаких иллюзий. Трешем особенно необуздан, но, конечно, он из нас самый старший, и он уехал из дома в шестнадцать лет после ссоры с папой, хотя ни один из них так и не рассказал нам, из-за чего они поссорились. Он сражался на двух дуэлях, о которых я знаю, оба раза из-за леди, и оба раза стрелял в воздух после того, как выстрелили в него. Это было очень благородно с его стороны, потому что он почти наверняка был виноват. Услышав об этом, я им очень гордилась, хотя, конечно же, очень хорошо, что во время обеих этих дуэлей я находилась далеко от него. Я бы его просто убила, если бы сумела собраться с духом и достаточно долго не нервничать.
Ой, мамочки, думала Анджелина, слыша как будто со стороны, что говорит все быстрее и быстрее, и собственный голос казался ей чужим. Она и в самом деле нервничает и очень взволнованна.
И вообще, что случилось с ее планом поговорить о книгах?
Оркестранты в бальном зале снова настраивали свои инструменты. Слышался гул голосов — гости возвращались в зал, кавалеры приглашали дам на следующий танец. Анджелина бы тоже очень хотела потанцевать, но раз уж у нее имелся выбор, она предпочитала остаться там, где была сейчас, несмотря на то что при этом нервничала и волновалась. И несмотря на то что он молчит. А вот когда прогуливался тут с мисс Годдар, не молчал. Анджелина могла бы держать пари, что они разговаривали на какую-то очень умную тему. Беда в том, что Анджелина не знала никаких подобных тем, хоть очень умных, хоть не очень.
— Вы собираетесь жениться на мисс Годдар? — внезапно спросила она.
— Жениться на ней? — изумленно переспросил он. — Что натолкнуло вас на подобную мысль?
— Вы называете ее Юнис, — буркнула Анджелина. — А она вас Эдвард. Я вас так не зову. И вы меня тоже не называете Анджелиной.
— Мы с ней знакомы много лет, — ответил он. — Ее отец был моим наставником и другом в Кембридже. Я провел много часов в их доме. Она… она мой близкий друг.
Близкий друг. И что, черт возьми, это значит? Каково это — быть близким другом мужчины? Быть близким другом лорда Хейворда? Называть его Эдвардом?
Пожалуй, ей все-таки стоит невзлюбить мисс Годдар.
Заиграла музыка, начался танец, а на террасе появились еще несколько пар.
— Трешем велел развесить на деревьях в саду фонари, — сказала Анджелина. — Там, внизу, так прелестно. Хотите посмотреть?
Эдвард колебался.
— Вы уверены, что вам следует уходить так далеко без компаньонки?
Анджелина едва не расхохоталась в полный голос.
— Вы привели меня сюда с ее благословения, — напомнила она. — Это мой собственный дом.
Наверное, думает, что на это скажет мисс Годдар. Но Хейворд больше не возражал, и они спустились по каменным ступеням в сад со всеми его лужайками, деревьями, извилистыми дорожками и декоративным бассейном и фонтаном. Сад не был большим, все же дом располагался в центре Лондона. Но он был прекрасно распланирован и очень ухожен, создавая впечатление широкого пространства и сельского покоя.
