На Мишеля?
— До Клаудии у меня была подруга. Мы познакомились здесь, почти сразу после того как я приехал. Я был один, она тоже… Мы решили жить вместе. Она стала для меня всем.
Петер потер лоб.
— Я купил дом, в котором сейчас живу. Мы вместе делали ремонт.
Официант принес заказ. Положил на стол меню.
— Что-нибудь хочешь?
— Нет.
Петер заказал омлет с салатом и продолжил:
— А потом я узнал, что у нее была связь с одним парнем, который приходил к нам работать. Молодой такой парень. Лет на десять моложе, чем я. Дальше — больше. Она уехала с ним в Испанию, чтобы открыть там кафе. Когда я узнал об этом, напился до зеленых чертей. Я остался один. Чувствовал себя раздавленным. Очень тяжело было. Даже хотел свести счеты с жизнью. У меня уже имелась за спиной скверная история, и вынести еще одну было бы невозможно.
Я молчала.
— Симона, ты очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, даже испугался. Ты здесь ни при чем. Ты ведь не она. Это все мое воображение. Я очень много о тебе думал, а когда утром после вечеринки увидел тебя с Мишелем, на меня нахлынули воспоминания. Не сразу, конечно. Позже. Я снова пережил ту свою трагедию. Все то, о чем я уже почти забыл, нахлынуло на меня снова. Я злился все сильнее. На Мишеля. На тебя. На себя. Но дело не в этом. Я хочу, чтобы ты знала, что ты тут ни при чем. Я сделал больно тебе, но на самом деле хотел наказать Веронику.
От чашки поднимался пар. Я даже не подумала о том, что нужно опустить в нее пакетик чая. Пить не хотелось.
— Знаешь, — продолжал Петер, при этом он запинался так, что мне стоило определенных усилий понимать его. — Эрик классный парень. Он мне очень нравится. Семья для него — это все. Он очень для вас старается. А когда я увидел, как ты и Мишель…
Петер отвел взгляд. Я молчала.
— Неважно… В общем, все это должно закончиться. Получается, что я залезаю к Эрику в карман, а мне вовсе не хочется так поступать. Все просто. Сейчас мне трудно. В этом, собственно, и проблема. И это только моя проблема.
Я не знала, что на все это сказать. Петер протянул через стол руку. Я свою убрала. По его лицу пробежала тень.
— Не бойся, я оставлю тебя в покое. В этих местах можно неплохо жить. Возможно, сейчас тебе так не кажется… Подумай хорошенько еще раз. Постарайся меня понять. Мне очень жаль. На самом деле очень жаль.
Петер смотрел на меня так честно, что я готова была поверить в эту галиматью.
— Эрик сказал, что ты хочешь вернуться в Голландию. Боюсь, что это моя вина. Я уверен, что, не будь всей этой истории, тебе понравился бы здешний климат и все остальное тоже. Дом у вас чудесный… В общем, подумай еще раз.
Он сделал большой глоток кофе.
— Почему ты не пьешь чай?
Я положила в чашку пакетик.
— И ты делал все это только из-за той давней истории? Из-за своей подруги?
Он кивнул.
— Да… Ты. Мишель, Эрик здесь ни при чем. Ну… может быть, немного. Это ревность. Я вытащил парня из помойки. Он ни на что не годился. Сидел в колонии для несовершеннолетних, нюхал кокаин, начал колоться. Он разрушал все, к чему прикасался. Больше всего он разрушал себя. Его ничего не интересовало. Я заботился о нем и, уж конечно, никогда не видел в нем соперника.
Петер жалко улыбнулся и нервно провел рукой по волосам. Я напряженно думала. Что-то не складывалось.
— Конечно, это ничего не меняет. Я ужасная скотина. Мне так жаль. И деньги нужны были. Не знаю, что на меня нашло. Надеюсь, ты сможешь все это забыть. Ведь сможешь, Симона?
— Не знаю, что тебе ответить, — сказала я правду. — Извини.
Зачем я извинилась? Пожалела Петера? Его рассказ звучал не очень правдоподобно, но был таким трогательным! Петер казался растерянным, пристыженным, он явно волновался. Но мне нужно было кое-что уточнить.
— То есть Мишель тут абсолютно ни при чем?
— Что ты имеешь в виду?
— Эти деньги… Я думала, что ты и Мишель…
— Прости, если у тебя сложилось такое впечатление. Мишель ничего не знает.
— Где он?
— На другом объекте. Я отправил его в одно местечко в Басконии. Это рядом с испанской границей. Глухая местность, горы. Бригада строит летний дом для моих друзей. Я просто отослал его подальше. Мишель ничего не знал. Я позвонил ему в субботу вечером, когда автобус был на полпути к его дому.
