Октопаучиха помолчала несколько секунд.
– Хорошо, Николь, – наконец согласилась она, – я пойду с тобой. Хотя как врач рекомендую оставаться в постели... Едва ли мы сумеем что-либо сделать.
– Спасибо, большое спасибо, – Николь, забывшись, обняла Синего Доктора за шею.
– Но обещай мне одно, – проговорила Синий Доктор, направляясь к двери. – Сегодня ты не должна перенапрягаться... Скажи, если почувствуешь слабость.
– Я буду опираться на тебя при ходьбе, – с улыбкой ответила Николь.
Нескладная пара медленно вышла на улицу. Синий Доктор двумя щупальцами постоянно поддерживала Николь. Однако дневная активность и переживания успели истощить скромный запас ее сил. Словом, Николь ощутила усталость, прежде чем они добрались до остановки.
Николь решила передохнуть. Далекие звуки, на которые она не обращала особого внимания, сделались более различимыми.
– Бомбы, – заметила Николь, обращаясь к Синему Доктору. – Как много.
– Нас предупредили о налете геликоптеров, – сказала октопаучиха. – Но меня удивляет отсутствие вспышек...
И вдруг часть полога над головой исчезла в огне. Мгновение спустя Николь услышала оглушительный взрыв. Тесно прижавшись к Синему Доктору, она вглядывалась в ад, разверзшийся над головой. В пламени как будто промелькнули обломки геликоптера. Не более чем в километре от нее с неба падали рваные клочья купола.
Николь еще не могла отдышаться. Синий Доктор видела напряжение на лице женщины.
– Нет, я не справляюсь с дорогой, – проговорила Николь, стиснув щупальца октопаучихи изо всех сил. – Иди к Верховному Оптимизатору без меня, в качестве моей подруги. Попроси ее... нет, _умоляй_ сделать что-нибудь для Кэти и Роберта... Скажи, что я прошу об этом...
– Я сделаю все, что смогу, – ответила Синий Доктор, – но сперва мы должны отвести тебя домой...
– _Мама_! – Николь услыхала голос Патрика за спиной. Он бежал к ней по улице. Когда он оказался рядом. Синий Доктор поднялась на повозку. Николь поглядела вверх на купол... от него оторвалась лопасть винта геликоптера, окутанная горящей листвой, и, вращаясь, полетела к земле.
Кэти бросила шприц в раковину, оглядела себя в зеркале.
– Вот и все! – проговорила она громко. – Так-то лучше – Я более не дрожу. – На ней было то же платье, что и на слушании по делу отца. Кэти приняла свое решение неделю назад и сказала об этом Францу. Она обернулась, еще раз критически глянула на себя. «Что это такое раздулось на моем предплечье?» – подумала она. Прежде Кэти этого не замечала: на ее правой руке, между локтем и запястьем, выросла шишка размером с мячик для гольфа. Она потерла ее. Опухоль была мягкой, не болела и не чесалась, если не прикасаться к ней. Кэти пожала плечами и направилась в гостиную. Подготовленные бумаги лежали на кофейном столике. Она выкурила сигарету, проглядывая их, потом поместила бумаги в большой конверт.
Утром ей звонили из офиса Накамуры. Милый женский голос известил Кэти, что ей назначен прием в пять часов вечера. Опуская трубку, она едва сдерживала себя. Кэти уже почти оставила надежду на встречу с ним. Три дня назад она обратилась к секретарю Накамуры, попросив принять ее по делу. В приемной ей ответили, что тайкун занят военными действиями и не планирует никаких встреч.
Кэти вновь проверила часы. До пяти оставалось еще пятнадцать минут, а от ее квартиры до дворца было десять минут ходьбы. Взяв конверт, она открыла дверь своей квартиры.
Ожидание разрушало ее уверенность в себе. Было уже почти шесть часов, а Кэти так еще и не попала в сердцевину японского дворца, где жил и работал Накамура. Дважды она выходила в туалет и, возвращаясь на место, каждый раз гадала, что будет делать, если ожидание слишком затянется. Девушка за столом возле двери отвечала ей неуверенным жестом.
Кэти боролась с собой. Действие кокомо оканчивалось, и она начинала сомневаться в себе. Выкурив сигарету в туалете, она попыталась отвлечься от беспокойства, подумала о Франце, вспомнила их последнюю близость. «Он уходил с такими грустными глазами. Франц любит меня, – подумала Кэти, по-своему...»
В дверях появилась девушка-японка.
