– А можно мне повидать ее? – спросил Бенджи.
– Нет, Бенджи, нет еще, – отозвалась Эпонина, – она пока отдыхает.
– Октопауки проявили истинное великодушие, не так ли? – спросил Патрик. – Нашли время в самый разгар военных действий написать нам столь подробные инструкции...
– Они заставили даже меня поверить в это, – ответил Макс. – Вот уж никогда не думал, что такое возможно.
«Итак, у меня был сердечный приступ. Это не обморок, потому что Ричард... – она не смогла сразу докончить предложение... – потому что Ричард убит».
Она дрейфовала в сумеречной зоне между сном и пробуждением и наконец услышала знакомый голос, зовущий ее по имени. – «Это ты, Ричард?» спросила она взволнованно. – «Да, Николь», – отвечал он. – «Где ты? Я хочу видеть тебя», – проговорила она, и лицо его проявилось на спустившемся посреди сна облаке. – «Ты выглядишь превосходно, – сказала она, – с тобой все в порядке?» – «Да, – отвечал Ричард, – но я хочу тебе кое-что сказать». – «В чем дело, мой дорогой?» – спросила Николь. – «Теперь тебе придется жить без меня, – продолжил он, – являя собой пример для других». – Очертания облаков переменились и лицо его исказилось. – «Конечно, отвечала Николь, – но куда ты уходишь?» – Лицо исчезло. – «Прощай», отозвался его голос. – «Прощай, Ричард».
Когда она снова проснулась, ум ее просветлел. Николь села на постели и огляделась. Было темно, но она понимала, что находится в своей комнате в Изумрудном городе.
Николь не слышала звуков. Решив, что вокруг ночь, она откинула одеяло и спустила ноги с постели. Пока хорошо, подумала она и медленно встала с постели. Ноги ее дрожали.
На столе возле кровати стоял бокал сока. Сделав два осторожных шага, держась за спинку кровати, Николь взяла стакан. Сок оказался великолепным. Обрадованная таким достижением, Николь двинулась в сторону шкафа, чтобы отыскать одежду, но уже через несколько шагов голова ее закружилась, и она направилась обратно к постели.
– Мама! – услыхала она голос Патрика. – Это ты? – В дверном проеме возник его силуэт.
– Да, Патрик.
– Хорошо, – проговорил он. – Можно включить свет? – он стукнул по стене, и на середину комнаты вылетел светляк. – Боже, что ты делаешь? спросил он.
– Я не могу вечно валяться в постели.
– Но нельзя же так напрягаться, – Патрик подошел к ней и помог добраться до постели.
Она взяла его за руку.
– Слушай меня, сын, – сказала Николь. – Я не собираюсь быть инвалидом. И не хочу, чтобы со мной обращались, как с калекой. Я не сомневаюсь, что приду в себя через несколько дней, самое большее через неделю.
– Да, мама, – ответил Патрик, озабоченно улыбаясь.
Синий Доктор была восхищена ходом ее выздоровления. Через четыре дня Николь, пусть и медленно, но уже ходила, а пользуясь услугами Бенджи, могла добраться до остановки транспорта и вернуться назад домой.
– Не напрягайся, – наставляла ее Синий Доктор во время вечерних упражнений. – Твое состояние быстро улучшается, но я все же беспокоюсь...
Закончив осмотр, врач намеревалась оставить комнату, тут вошел Макс и объявил, что у входной двери ожидают два октопаука. Синий Доктор поспешила наружу и через несколько минут вернулась с Верховным Оптимизатором и с одним из членов ее штаба. Верховный Оптимизатор извинилась за неожиданный визит, а также за то, что не дождалась, пока Николь полностью поправится.
– Однако, – продолжила предводительница октопауков, – мы попали в затруднительное положение и нуждается в твоем совете.
Николь ощутила, что пульс ее заторопился, и попыталась успокоиться.
– Что случилось? – спросила она.
– Вероятно, вы заметили, что последние несколько дней прошли без бомбардировок, – ответила Верховный Оптимизатор. – Люди временно остановили налеты геликоптеров, их главари обдумывают наш ультиматум... Пять дней назад мы сбросили в каждый из трех лагерей одинаковые послания; в них мы заявили, что наше терпение кончилось и в случае продолжения бомбардировок мы, наконец, обрушим на людей свою мощь... И в качестве примера наших технологических возможностей мы ниллет по ниллету расписали все, что делали Накамура и Макмиллан за два дня последней недели.
