Крики ужаса пронеслись среди присутствующих. Нункомар потерял самообладание. Он протянул руку к Клэверингу и взмолился:
— Защитите меня, господа… Я ставлю себя под защиту совета… Не выдавайте меня непримиримому врагу!
— Сэр Элия Импей, верховный судья Индии, никому не враг, а беспристрастный, неумолимый исполнитель закона. Передаю вам магараджу, господа шерифы!
Капитан положил руку на плечо Нункомара. Шерифы подошли и подняли жезлы над головой арестованного.
— А в чем обвиняется магараджа? — с пытливым взглядом спросил Францис.
— Это дело верховного судьи, а не мое, — отвечал капитан.
— Защитите меня, господа, — снова попросил Нункомар. — Я явлюсь на суд… Я опровергну жалобу… Ведь нельзя же думать, что я убегу!
— Конечно! — согласился Клэверинг. — Я и мои коллеги ручаемся за магараджу, передайте это губернатору! Мы сейчас же соберем совет и потребуем отчета в таком неслыханном поступке!
— Мне нечего докладывать, я обязан только исполнять приказание! Господа шерифы, я передал вам магараджу Нункомара и жду распоряжений, куда его доставить?
— На меня возвели, вероятно, бессовестную клевету, — оправдывался Нункомар, — в каком-нибудь заговоре против Англии, но все скажут, что я на это не способен, кто знает мои убеждения…
Подошел главный шериф.
— Дело не в заговорах, не в политике, — пояснил он, — магараджа обвиняется в подделке документа, а это составляет уголовное преступление, и подсудимый не может оставаться на свободе.
— Подделка документа? — вскричал Нункомар. — Это безумная ложь!
Он стал спокойнее после заявления шерифа: он боялся, что Гастингс обладал доказательствами его заговора с французами и Моголом. Загадочное исчезновение кавалера д’Обри, уже давно тревожившее его, грозным призраком предстало перед ним, а при таких уликах даже члены совета не могли бы его защитить. Он принял выражение покорности и достоинства.
— А я приказываю вам, я, генерал английской службы, немедленно оставить этот дом… Я сказал вам, что мои коллеги и я ручаемся за магараджу. Совет немедленно примет свое решение.
— Вы поступите, как признаете нужным и правильным, ваше превосходительство, — отвечал капитан, — а я должен исполнять свой долг. Магараджа находится в распоряжении верховного судьи и его представителей господ шерифов.
— А я говорю вам, капитан, что вы рискуете головой, если будете упорствовать в вашем дерзком ослушании! — предупредил Клэверинг.
Капитан, не отвечая генералу, обратился к шерифам, которые опять подошли и подняли жезлы над головой Нункомара.
— Прочь! — вне себя ревел генерал. — Назад! Не смейте продолжать эту недостойную игру.
— Останьтесь здесь, капитан, — сказал Момзон, подходя к Синдгэму, — и ждите решения высшего совета.
— Данное мне приказание выполнено, — холодно возразил капитан, — я должен только позаботиться, чтобы арестованного доставили в распоряжение суда.
Нункомар с мольбой смотрел на членов совета. Брамины стояли, онемев от ужаса, среди кшатриев слышался ропот.
Капитан обратился к солдатам, стоявшим в дверях и поднял саблю. Солдаты немедленно двинулись плотными рядами. Брамины отступили, некоторые из кшатриев взялись за оружие и, может быть, дошло бы до кровопролитной схватки, если бы среди индусов нашелся вожак или Нункомар обратился к их заступничеству. Но магараджа понимал, что насильственное сопротивление английским войскам, занявшим все выходы, будет безуспешно и только ухудшит его положение. К тому же может дать повод убить его в схватке, так как сабля капитана Синдгэма уже коснулась груди Нункомара при попытке кшатриев взяться за оружие. Нункомар, сложив руки, проговорил:
— Я подчиняюсь силе, незаконно применяемой ко мне. Я не знаю за собой никакого преступления и верю в справедливость верховного судьи, который скоро убедится в неосновательности возведенного на меня обвинения. Предоставляю моим друзьям заступиться за меня. Поручаю им мой дом и мою жену.
Он хотел обратиться к Дамаянти, которая сидела, безучастно устремив глаза вдаль, но в эту минуту шерифы встали около Нункомара по обе стороны, солдаты окружили его, составив каре, и отряд двинулся по команде капитана; толпа расступилась.
