Но Володька полюбил Дину, и теперь я ехал ее выручать.
* * *
У капитана были абсолютно девичьи глаза. С такими глазами нельзя быть милиционером. Даже пожарным быть нельзя. Их не сощуришь мужественно и упрямо, глядя в лицо опасности. Можно смотреть только в лицо перепуганного профессора, который сидит у обшарпанного стола и держит за руку свою беременную невестку. В четыре часа ночи. И рука у нее вялая, без признаков жизни. Но все равно нельзя отпускать.
- А я, знаете, тоже литературой интересуюсь, - сказал капитан, дописывая что-то в своем листе и ставя точку. - Писателя Лимонова очень люблю. Как он вам? Уважаете?
- Да, конечно, - быстро сказал я. - Разумеется, уважаю. Он очень знаменитый писатель.
- Жизненно пишет.
Капитан перечитал свои записи и нахмурился.
- А вас точно Святославом Семеновичем зовут?
- Да. - Я встревожился еще больше. - А в чем дело? Нам уже можно идти?
- Подождите. Мне надо кое-что проверить. Дайте-ка свой паспорт еще раз.
Он полистал мои документы и улыбнулся.
- Просто фамилия у вас... Не очень подходит к Святославу Семеновичу. Я и подумал - вдруг у вас настоящее имя тоже такое... - Он покрутил в воздухе пальцами. - А вы его переделали. Так бывает.
- Нет, это мое настоящее имя.
- Да я понимаю! Просто у меня уже был один случай. Месяц назад старичка на вокзале нашли. А он ничего не помнит. И документов никаких нет. Ни - где живет, ни - кто родственники. Видно только, что он еврей... Простите.
- Ничего, ничего. - Я изо всех сил делал вид, что мне интересно.
- Ну и вот. - Капитан откинулся на спинку стула и, улыбаясь, потянулся, так что у него хрустнуло где-то в плечах. - Мы и не знали, чего с ним делать. А потом он сказал, что его зовут Изя. Фамилия - Винтерман. Пока искали его родню, он у нас в отделении жил. Куда его денешь? Но не нашли. Потом начали проверять заявления о розыске пропавших старичков. Одна старушка его опознала. Оказалось, что зовут его вовсе не Изя и даже не Винтерман. А Николай Иванович Патрушев. Просто родители в тридцатые годы его переименовали. Тогда почему-то не разрешали детям сильно еврейские имена давать. А он теперь помнил только про Изю. Даже старушку свою не узнал.
- А может, это была не его старушка? - неожиданно сказала Дина. - Вдруг она выдумала это все?
Капитан удивленно уставился на нее.
- Как это выдумала? А зачем он ей?
- Не знаю. Может, у нее свой старичок умер и ей теперь одиноко. Она захотела себе нового старичка.
- Как это?
Девичьи глаза капитана широко распахнулись, и я понял, что надо немедленно вмешиваться.
- Так, может быть, мы пойдем? Если вы все закончили...
Он перевел свой удивленный взгляд на меня.
- Или вы не закончили?
Капитан вздохнул, сложил исписанный листок вдвое и опять посмотрел на Дину.
- Выйди в коридор. Мне надо поговорить со Святославом Семеновичем.
Дина отняла у меня свою руку, тяжело поднялась со стула и вышла из кабинета. Капитан дождался, пока дверь за ней снова закроется, и посмотрел на меня.
- Вот, - сказал он с такой интонацией, как будто до этого говорил о чем-то важном для нас обоих, а мне теперь предстояло принять решение согласиться с ним или нет. - Ну что думаете?
Я покачал головой, потом пожал плечами, потом вздохнул и наконец сказал:
- Это ужасно.
- Я вас понимаю. У меня у самого дочь. Тоже не знаю - как уследить. Летом школу заканчивает.
Я поймал себя на том, что не могу отвести взгляда от этих его девичьих глаз. Они ждали от меня чего-то и требовали каких-то совсем не девичьих решений.
- Вы вступительные экзамены принимаете? - спросил капитан.
- Да, да, принимаю.
- Сможете нам помочь?
- А вы в какой институт планируете?
- В физтех она хочет. Говорит: самое перспективное - туда поступать.
- Ну да, у них очень сильная школа... Только я ведь преподаю литературу... Гуманитарное, так сказать, направление...
- Да ладно вам! Вы же профессор. У них там тоже профессора. Разве не договоритесь? По-профессорски.
- В принципе, можно поискать знакомых... Но мне сейчас нелегко вам так сразу сказать...
- А вы и не говорите. До лета времени у нас с вами полно. Тем более что и невестке вашей тоже надо сначала разродиться. Если до суда дело дойдет, то, пока не родит, никто ее вызывать не станет.
