Обращалась она персонально к Риону. Кстати, Леандр правду говорил, эльфы его считают "своим"!
— Позвольте представиться, благородный лорд. Мое имя Анаэль, Из рода Сверритениев, к коему принадлежит моя мать. Позволите ли вы узнать ваше имя?
— Рион, младший сын светлого рыцаря барона Керреша Пеморина. Леди Анаэль… — начал было наш командир, но не успел договорить.
— Ах, я счастлива с вами познакомиться! Я и не ожидала, что Радужный Меч будет охранять такой достойный воин, как вы! А я так беспокоилась, что страшный артефакт попадет в руки к злодеям, так беспокоилась!
— Радужный Меч? — дружно подскочили мы. Все, даже Айвер, честное слово!
— О, неужели вы не знали, чем владеете? — неправильно перевела удивление Риона эльфийка.
— Постойте, леди, предлагаю разобраться. Во-первых, я знаю, как называется меч. Во-вторых, я знаю о нем очень немного. В-третьих, им владею не я.
— А кто же? — по-детски обиделась девушка, не желая признавать ошибку. — Ведь кроме вас…
— Кроме меня здесь присутствуют мои спутники, — хладнокровно пояснил Рион. Эльфийка словно нас только что заметила, надула губки и сделал шаг к Риону.
— Ах, но эта девушка…
— Моя подруга Сиелла, темный маг, — пояснил Рион, проследив за направлением взгляда зеленых глаз. Причем взгляд был очень неприязненным. Тем временем Рион продолжил представлять нас. Дойдя до меня, он пояснил.
— Как раз Акеми и является нынешней хозяйкой Радужного Меча.
Анаэль искренне удивилась.
— Но она же… она же не светлая? Я думала, мечом владеет воин, или хотя бы достойный маг, но простая человеческая девочка…
— Меч достается тому, кто нашел его и смог защитить. Между прочим, предыдущий его хозяин тоже светлым не являлся, — подал голос Айвер. — А тебе, как единственной представительнице своего народа, предлагаю объяснить, каким образом эльфийский меч стал оружием уничтожения.
Эльфийка отшатнулась, как от удара… и заплакала. Тихо, без всхлипов — просто из прекрасных глаз вдруг потекли слезы, тут же изящно прикрытые запястьем и голос стал слабым и печальным.
— О, лорд Рион, мне так жаль! Как бы я хотела, чтобы меч принадлежал вам! Эта девочка не сможет удержать его, я так ей сочувствую, так сочувствую! Вина моего народа безмерна, и даже жестокое преступление людей меркнет — я не могу скрывать этого более, правда должна быть сказана и услышана, так будьте же первым, кто примет эту ношу с моих хрупких плеч…
Я была тронута ее отчаянием, но бросив взгляд на друзей, обнаружила, что лицо Айвера осталось бесстрастным. И вообще сочувствие проявил лишь Рион, положив руку на плечо эльфийке. Сиелла же скривилась, Мелани вообще отвернулась, посмеиваясь. Бессердечные!
— Рассказывайте, леди. Вам нечего бояться непонимания с моей стороны, шепнул Рион.
— Вы так добры, лорд Рион. Прошу, обращайтесь ко мне на "ты", я не хочу, чтобы нас разделяла пропасть отчуждения…
— Так что ты хотела рассказать о мече? — снова напомнил воин.
Вздыхая, девушка начала рассказывать чуть дрожащим, но весьма мелодичным голосом древнюю легенду своего народа, которая, как и многие другие, из поколения в поколение передавалась в их роду по женской линии. Повествовала она о молодом эльфе, жившем множество лет назад, когда еще магия не была распространена повсеместно, а королевство Эсмир даже не существовало на карте. И эта страшная история произошла здесь, на территории современной Миории.
Молодой, но талантливый эльф, маг-артефактник, отправился в странствие в поисках драгоценных камней для выполнения важной работы. Но вместо камней он нашел нечто куда более прекрасное — человеческую девушку, которую полюбил всем сердцем. Она была деревенской знахаркой, всегда готовой помочь как односельчанам, так и путникам. Эльф пришел к ней приобрести какой-то эликсир, но долго не мог себя заставить уйти. И вскоре вернулся, и возвращался не раз. Девушка ответила ему взаимностью, и счастье их омрачало лишь одно: в стране началась эпидемия, очень скоро докатившаяся до деревни, где жила знахарка — она ничем не могла помочь умирающим людям. Именно тогда ее односельчане, доведенные до отчаяния мором, нашли виновника. Эльфов, избранный народ, тогда боялись не меньше, чем вампиров, особенно в глухих селах — и частые появления "чужого", не оставшиеся незамеченными, разъярили людей. Они обвинили во всех своих бедах эльфа. Девушку, отрицавшую его вину и не сумевшую исцелить больных, разорвала толпа обезумевших от страха и ненависти людей. Увы, возлюбленный узнал о трагедии слишком поздно и не успел придти к ней на помощь. Убитый горем, он поклялся отомстить людям, совершившим такую жестокость.
