Ответа не последовало.
– Die Schönheit der Augen, sehr geschickt, wenn auch mit Eile irgendwie. Aber was bedeuten diese Dinge eine Pflanze? Was bedeutet das?[288]
Библиотекарь развел руками и, качая головой, ответил, что сие неведомо, светлейший государь, так уж повелось, такова традиция.
Петр рассмеялся и сказал, что немцы чудаки.
Засмеялись сдержанно и окружающие. Петр продолжал. Он заметил, что эти миниатюры прямо цветут. Хотя, может, все больше кровью…
– Herr der Barmherzigkeit, können Sie das Buch für mich neu zu schreiben??[289]
Ответ последовал незамедлительно:
– Zweifellos, Hoheit[290].
Петр осторожно трогал листы. Закончив рассматривать миниатюры, взял всю книгу в руки и так держал некоторое время, покачивая. Свита почтительно молчала. Библиотекарь смотрел с некоторой опаской, которая постепенно сменялась на его толстом лице пониманием и в конце концов – восхищением.
– Das ist der wahre Lohn meiner Reise[291].
Отдав книгу, царь пошел к выходу. Лицо его было светло. За ним зашаркали и остальные. В дверях царь остановился, обернулся к библиотекарю.
– Und was ist der Name dieser Blume?[292]
Но тот уже уходил в соседнюю палату с книгой. И вместо него ответил другой служитель библиотеки, тощий, длинноносый, чернявый мужчина:
– Heather, Hoheit[293].
– Wie?[294] – не расслышал царь.
– Heather! – громче сказал тот человек и повторил по-польски: – Wrzos!
– Wrzos?[295] – переспросил царь.
– Das ist richtig, Ihre Hoheit[296].
– А растет ли у нас… – пробормотал Петр, ни к кому не обращаясь. – Коли учинять список, то уж перенять и сей обычай. Да, так.
Вечером у герцога Гольштейнского был бал в честь высокого гостя, Петр поехал с Екатериной. Та радовалась перемене в настроении супруга и уже в карете, везущей их обратно в дом Негеляйна, спросила: что же за ветер расчистил чело? Какое волшебное средство здесь произвело свое действие?
– Не знаешь, растет ли у нас wrzos, друг Катеринушка? – спросил царь. – Heather?
– В Ливонии – да, я помню, – ответила она. – С него собирают мед.
Царь засмеялся.
– Ну вот. Этого мне и недоставало после карлсбадской кислятины.
На следующий день царь и Екатерина покинули Кенигсберг с его черепичными крышами, стенами, шпилями, беспокойными криками чаек, кружащихся над замком, в недрах которого сохранилась таинственная книга русской истории.
И ее уже переписывали для царя.
