Они вновь установили культ Амона во всем его бывшем блеске. Торжественные жертвоприношения в честь национального бога проводились по всей стране, и умные слуги Амона совершали множество чудес, чтобы произвести впечатление на необразованный народ.
Тело царя Эхнатона было изъято из вскрытой могилы, желание покоится в которой, он неоднократно высказывал, и помещено в гробницу его матери в Долине Царей рядом с Фивами. Но и там жрецы не позволили пребывать ему в мире и спокойствии. Они вновь вскрыли гробницу и перенесли мумию царицы Тии в другое место. Они считали, что её позорит то, что она лежит рядом со своим любимым сыном, которого они называли еретиком и преступником. Великодушный фараон никогда не преследовал этих священнослужителей при жизни, но они со всей своей ненавистью преследовали его и после смерти, с особой жестокостью стремились замучить и его бессмертную душу. В Древнем Египте считалось, что безымянная душа, лишенная удобств похоронных подношений и молитв за мертвых, не найдет в вечности себе упокоения. Они стерли имя Эхнатона со всего, что нашли, даже с лент из золотой фольги, в которые была завернута мумия его матери, потому что считали, что так они обрекут его на вечное скитание в муках и голоде.
Город мира, построенный Эхнатоном, был систематически разрушен. Каждый из его памятников был разобран камень за камнем, а фрагменты затем использовались при строительстве других зданий в Фивах и по стране. Животные, которых царь обожал, были оставлены медленно умирать от голода в своих загонах и питомниках, посреди пустыни, где их кости и были найдены современными землекопами. Прекрасные сады были брошены увядать. В скором времени накатывающиеся волны дрейфующих песков полностью покрыли все пространство святого Города. Больше ничего нельзя было увидеть, и люди стали забывать само место, где когда-то стоял Город.
Все следы работы Эхнатона были уничтожены. До нас дошел гимн, составленный священниками Амона во взрыве свирепой радости, гимн своему богу, гимн ненависти:
Ты найдешь того, кто преступает против тебя;
Горе тому, кто нападет на тебя!
Твой город выстоит,
Но тот, кто атакует тебя, падет. .
. .
Солнце того, кто знает тебя, не закатится, о Амон
Но для того, кто знает тебя, оно светит.
Обитель того, кто нападет на тебя — темнота,
А остальным на земле — свет. .
Тот, кто у кого ты в сердце, о Амон,
Да будет солнце.
Всюду по Египту и оставшимся от Империи землям объявили проклятие, сама память о Фараоне проклиналась. Были введены штрафы для любого, кто произнесет его имя. В официальных документах, всякий раз, когда упоминания об Эхнатоне избежать было нельзя, он назывался отступником, еретиком или преступником. Хоремхеб, фараон наследовавший от Тутанхамона, датировал свое правление от окончания правления Аменхотепа Третьего, Отца Эхнатона, чтобы в истории не осталось ни единого следа фараона-рационалиста и даже его зятьев.
И мир полностью его забыл.
Одна лишь Нефертити продолжала лелеять память о нем, как будто он до сих пор был жив. «Он живет, — любила говорить она, — «он никогда не умрет».
Нефертити жила строгой жизнью, вдалеке от дел, ожидая встречи со своим супругом после смерти.
Она старела, наблюдая, как один фараон сменяет другого. Она слышала, как люди говорят о новых военных экспедициях против Сирии и о восстановлении Империи, которой её муж пожертвовал ради своих высоких принципов. Но победы Египта не производили на неё особого впечатления. Она с горечью вспоминала, как жрецы — подлинные правители страны — преследовали того, кого она любила, и в жизни и после смерти. И еще большую боль ей причиняли мысли о тех придворных, кто когда-то называли себя учениками Эхнатона, но поспешили отказаться и от него и от его учения, как только враги пришли к власти. «Египет преследует лучшего из царей, — говорила она в своем горе, — Империя никогда вновь не станет великой, пока не раскается в своем преступлении и не почтит его».
Люди молчали, потому что никто не верил, что такой день может наступить. Но Нефертити была в этом уверена. «Веками, а может и в течение тысячелетий, он будет лежать в забвении, но однажды, взамен потерянной Империи он получит господство над душами. Когда где-нибудь в мире, даже если жизнь всего лишь одного человека будет изменена благодаря любви к памяти о нем, настанет рассвет его славы, и начнется новая эра»
