Нас догоняет телега, и мы с Оксаной опять усаживаемся на нее.
Едем долго-долго, через леса, мосты, по берегам озер. Снова поднимаемся в гору. Впереди проезжает длинный поезд, оставляя за собой белые клубы дыма. За деревьями виднеется белый домик.
— Вот и доехали, — говорит папа.
Телега останавливается под деревом, не доезжая до белого домика.
Папа и дядя Петро идут в дом, а мы с мамой остаемся у лошади. Возле домика лежат блестящие рельсы, они тянутся так далеко, как будто нигде не кончаются. По этим рельсам идут поезда.
Перед домиком выложены большие ровные кадши. Они похожи на тот камень, на котором дедушка Мансур точит топор. Только здесь их много, и они прилажены один к другому, по ним ходят люди. Детей не видно, кругом одни взрослые. Мама берет нас с Оксаной за руки, и мы тоже ходим по этим ровным камням. Мама не разговаривает и не смеется.
— Билеты есть, — слышим мы голос папы. Он и дядя Петро догоняют нас. — Скоро будет поезд. Я пойду принесу вещи.
Папа уходит, а дядя Петро остается с нами и разговаривает с мамой. Я не понимаю их, они говорят не по-башкирски. Потом подходит и папа с вещами. Теперь они говорят втроем.
— Идет! — закричал вдруг кто-то.
Люди засуетились, забегали, из-за деревьев показался паровоз. Он так грохотал, что под ногами дрожала земля, и так пыхтел, проходя мимо нас, что я даже испугался.
Мама потянула меня за рукав, и мы побежали за вагонами. У одного вагона дядя Петро остановился и отдал билет человеку в черном костюме с блестящими пуговицами.
Мы стали прощаться.
Дядя Петро обнял папу, крепко сжал мамины руки, потом поднял меня и три раза поцеловал в щеки.
Оксана вдруг бросилась к маме и крепко обняла ее. Они прижались друг к другу, плечи мамы вздрагивали.
Папа поспешно взял Оксану из маминых рук, поцеловал и опустил на землю.
— Попрощайтесь, дети, — сказал он, гладя меня до плечу.
Сестра моя обернулась ко мне, и я увидел ее лицо, мокрое от слез, словно забрызганное дождем. Я бросился к ней:
— Оксана, сестричка моя, не уезжай!
— Ямиль, не плачь, сынок, вы скоро увидитесь. Мы ведь живем на одной родной земле, — сказал папа.
Дядя Петро быстро поднял мою сестру на ступеньки вагона и вскочил сам.
Паровоз вдруг загудел. Вагоны тронулись.
Мама и папа машут руками вслед поезду. Вот из окна вагона мелькнул белый платочек Оксаны. Вот уже поезд скрылся за деревьями. А мы все еще не трогаемся с места. Вдруг я слышу тихий голос мамы:
— Улетела птичка моя перелетная в свое гнездо… Папа о чем-то думает, нотом, ни на кого не глядя, произнес:
— Не надо так говорить, Кюнбике. Дочь наша навсегда останется радостью нашего дома. Теперь не только у Оксаны, но у всех нас будет два гнезда. На своей земле Петро построит новый, просторный дом. Он сильный человек. И нам теперь навеки суждено делить с ними пополам и радость и печаль. Будем ездить друг к другу в гости, а если нужно, то и помогать будем.
Я все еще смотрю, как за деревьями рассеивается густой дым, но перед моими глазами уже встает большой новый дом, возле него — такой же, как у нас, сад, там растет одна березка и пять яблонь. По двору ходят белые гуси. На высокое крыльцо, крепко держась за руки, поднимаемся мы с Оксаной…
Вдали гудит паровоз.
Надо мной сияет чистое, ясное небо, цвета глаз моей сестры Оксаны, которую папа назвал радостью нашего дома.
1951
АУЛ БЕРКУТНЫЙ
Приходилось ли вам бывать в Беркутном? Нет. Как же это вы можете жить, не повидав один из самых красивых аулов на свете? Трудно вам, конечно… А ведь есть люди, которые не только повидали этот аул, но и родились в нем… Вот это настоящие счастливцы, что и говорить! Подумайте сами, только родился, и тут тебе пожалуйста — аул Беркутный! И все-таки не поймешь людей. Есть такие чудаки даже среди самих беркутцев, которые вдруг по собственному желанию уезжают куда-то за тридевять земель, далеко-далеко в места, о которых и слыхом-то не слыхали. Поездят они, поездят, а потом возвращаются в родной аул и рассказывают всякие чудеса и забавные истории. Я не говорю о войне, на войне у нас многие были. А вот в мирное время даже старики, которые не могут разлететься, как молодые орлы, по всему свету, и те постоянно мечтают о далеких землях, где растут апельсины и лимоны, о бездонных морях и океанах, о странах, где не бывает зимы, и краях, где долго длятся белые, как день, ночи…
